Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2 - [62]

Дальнейший мой доклад касался будущей моей деятельности заграницей и тех разговоров, которые мне придется там вести с бывшими заграничными владельцами предприятий, находящихся, главным образом, в Донецком бассейне. Дело в том, что многие заграничные промышленники хотели вести со мной переговоры по промышленным вопросам, касающимся, главным образом, химической индустрии. Так, наш торгпред в Берлине Б. С. Стомоньяков осенью 1921 года писал в Президиум ВСНХ о желательности скорейшего моего приезда заграницу, так как у него накопилось очень много химических вопросов, обсуждение которых было бы очень полезно произвести в моем присутствии. С другой стороны, приехавший из Англии наш полпред Л. Б. Красин в своем докладе Ленину, а также в Президиуме ВСНХ доказывал, что наступило время, когда мы должны вступить в переговоры и в деловые отношения с иностранными промышленниками для помощи нашей индустрии; в особенности он настаивал на отдаче в концессию Кыштымских медно-плавильных заводов, принадлежавших ранее английской компании, главным директором которой в России был Уркарт. Все эти вопросы были подняты во время моего разговора с В. И. и он предложил мне присылать ему лично рапорты из заграницы по мере того, как я буду собирать надлежащий материал и знакомиться с мнениями иностранных капиталистов. Зная наперед, что заграницей ко мне будут обращаться мои старые знакомые и приятели, находящиеся на эмигрантском положении и враждебно относящиеся к советской власти, я спросил Вл. Ил., как мне поступать в подобных случаях. На это Вл. Ил. мне ответил, что, посылая меня заграницу с таким ответственным и деликатным поручением, советская власть вполне мне доверяет и что он мне дает carte blanche принимать кого угодно и вести с ними разговоры на разные темы, конечно, соблюдая надлежащий такт. Я заметил себе все мысли и замечания, которые Ленин сделал по различным возбужденным мною вопросам; при прощании он сказал мне, чтобы во всех затруднительных случаях я незамедлительно обращался лично к нему, — если нужно, даже телеграфировал.

Это была моя последняя встреча с Лениным, и мне не суждено было более разговаривать с ним вследствие наступившей его болезни, хотя, как увидим далее, во время облегчения его недуга, после моей вторичной поездки заграницу в 1923 году, он выразил желание, чтобы я совершенно за-просто навестил его вечерком и за чашкой чая рассказал ему мои мысли и заграничные впечатления.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

РАБОТА ПО ВОССТАНОВЛЕНИЮ ХИМИЧЕСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

В Госплане осенью 1921 года шла текущая работа по анализу всех отраслей промышленности, причем нам, членам Госплана, приходилось делать доклады о данном состоянии производства и о планах его дальнейшего развития. Конечно, я не в состоянии рассказать здесь, хотя бы и бегло, обо всех заседаниях Промышленной Секции Госплана, но могу сказать беспристрастно, что в общем эта работа была необходима и позволила наметить те меры, которые было необходимо принять, чтобы направить развитие промышленности по верному пути. Но, конечно, во время этой работы критикам не из промышленного лагеря пришлось многому научиться и отказаться от своих фантазий. В качестве примера я расскажу историю обсуждения в Госплане вопроса о концентрации резиновой промышленности.

Во время войны, при эвакуации из Риги различных заводов, оборудование завода фирмы «Треугольник» было перенесено в центр России, но за недостатком сырья завод бездействовал во время первых лет революции. Петроградский завод «Треугольник», самый большой из резиновых заводов, все время продолжал свою деятельность, но в виду недостатка сырья, конечно, принужден был сократить свое производство. В Москве находился третий резиновый завод фирмы «Богатырь», производительность и оборудование которого были гораздо слабее, чем у «Треугольника». М. А. Ларин, который по назначению правительства принимал большое участие в трестировании промышленности, но никогда не бывал на указанных заводах и не имел представления об их оборудовании, сделал заявление в Госплане, что Главхим неправильно трестирует эту промышленность и что необходимо перенести весь завод «Треугольник» из Петрограда в Москву на «Бога-тыр» ,и образовать только один завод. Мне не раз приходилось бывать на обоих заводах и я отлично знал, какое оборудование имеется на обоих заводах. Мне не трудно было разбить предложение Ларина указав, что его предложение связано с постройкой нового завода в Москве, так как оборудование «Треугольника» ни в коем случае не может быть установлено на «Богатыре» в виду отсутствия на его территории подходящих высоких зданий.

Другой случай с выступлением Ларина в промышленной секции Госплана был еще более скандальным. Ему был кем-то прислан донос на неправильное распоряжение Главхима по поводу трестирования жировой промышленности. Вместо того, чтобы передать его мне для ответа, Ларин внес его прямо в заседание Секции со своим нелепым заключением. Я попросил позволения приготовить исчерпывающий ответ на это заключение к следующему заседанию и получил на это согласие. По проверке оказалось, что приведенные в доносе данные представляют сплошную неправду. Чтобы не ставить Ларина в сугубо глупое положение в Промышленной Секции, я послал ответ Главхима ему лично с предложением взять обратно его заявление из Промышленной Секции. Дело, возбужденное Лариным, больше в Секции не разбиралось, и, насколько я помню, Ларин вообще больше не выступал в Госплане, — во всяком случае не выступал по химическим вопросам.