Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2 - [178]

Главный адвокат И. Г., д-р Абель, с самого начала заявил на заседании, что они хотят помочь мне в деле приобретения патентов, но надо по справедливости оценить все обстоятельства дела и потому надо по пунктам разработать все детали сделанного мною открытия. Я стал приводить доказательства в свою защиту, но был очень удивлен, что они хотят побить меня теми же приемами, какими хотели меня сбить с толку д-р Каро и Франк. На мое счастье адвокат, помощник Абеля, не подумавши, заявил мне, что д-р Каро держится такого же мнения, как и они, и если главный держатель патента сам уменьшает его значение, то мне трудно идти против и надо присоединиться к общему мнению. Я тотчас же воспользовался промахом молодого адвоката и совершенно наивно спросил его: откуда Вам известно мнение д-ра Каро? Тогда он показал мне письмо д-ра Каро, к которому было приложено мое письмо, которое по положению вещей должно было быть совершенно конфиденциальным. Сохраняя полное спокойствие духа, я заметил собранию, что какого бы мнения д-р Каро и д-р Фран ни держались, я буду еще более настаивать на правоте моей точки зрения. Пересылка моего письма фирме И. Г. давала мне большой козырь против д-ра Каро, и я решил этот факт поставить на вид д-ру Каро, как только я приеду в Берлин.

Надо отдать справедливость директорам И. Г., они угостили меня прекрасным обедом и в особенности восхитительным рейнским вином, сохранявшимся в подвалах десятки лет. Это не помешало мне во время обеда им рассказать один анекдот, относящийся к тому торгу, который происходил между нами в течении дообеденного времени. Я заранее спросил позволения рассказать этот анекдот и просил не обижаться, об’яснив, что это — только «тонкий намек на толстые обстоятельства». Один господин купил в булочной у Филиппова одну булку и когда принялся ее есть, то обнаружил в ней запеченного таракана. Он обратился к приказчику, который продал ему эту булку, и сказал ему, что он притянет их к ответу за изготовление таких булок. Тогда приказчик попросил ему дать этого запеченного таракана, чтобы убедиться, что он действительно таковой, и когда он его получил в руки, то для блага своей фирмы взял его в рот и проглотил, сказав покупателю: «Вы ошиблись: это — изюм».

После обеда мы продолжали обсуждение патентов до 5 часов вечера, и мне было ясно, что И. Г. определенно желает купить мои патенты, — вопрос только, сколько они дадут за них. Председатель д-р Гауе, закрывая заседание, сказал мне, что этот вопрос будет обсужден в Правлении И. Г., и мне будет сообщено окончательное решение в самом непродолжительном времени. Мне было предложено, помимо покупки патентов, сделаться постоянным их сотрудником и сообщать компании о всех моих работах ранее их напечатания. Я поблагодарил за предложение, но заявил, что я связан с Байерише Ко., и не могу принять их предложения.

После заседания директор Мюлен пригласил меня к себе в гости во Франкфурт, куда мы отправились с первым отходящим поездом. Жена Мюлена, француженка по происхождению, оказалась очень милой хозяйкой и угостила меня великолепным ужином, который под конец сопровождался распитием одной бутылки шампанского. Я с удовольствием провел этот вечер и о многом переговорил с Мюленом. Он также сочувственно относился ко мне и дал понять мне, что по всем вероятиям патенты будут куплены.

Когда я приехал в Берлин, то я не мог посоветоваться с Фрейтагом, так как он был уже с первых чисел января в отпуску. Проф. Г. Франк поинтересовался узнать, что произошло в Людвигсгафене и высказал свое мнение, что патенты будут И. Г. приобретены.

Тотчас же после моего приезда д-р Каро пригласил меня для беседы о моем визите к И. Г. Мое свидание происходило вечером, продолжалось довольно долго и имело довольно бурный характер. Я сразу спросил д-ра Каро: друг он мне или недруг?

«Почему Вы это спрашиваете?» — возразил он мне.

«Потому что Вы, не спрося меня, переслали мое письмо к Вам фирме И. Г. и оно фигурировало на заседании; это обстоятельство было далеко не в мою пользу, так как адвокаты могли заранее подготовиться к возражениям, которые мне не легко было опровергать. Неужели Вы не понимаете, что Ваш поступок, — пересылка моего письма фирме И. Г., — идет не в мою пользу; я не знаю, какие отношения существуют между Вами и И. Г., но во всяком случае, Вы не имели права поступать так».

Д-р Каро, не сказав мне ни одного слова, но сделав очень удивленный вид, вызвал сейчас же свою личную секретаршу и спросил ее:

«Где письмо проф. Ипатьева, присланное мне?»

Она ответила, что письмо было отослано И. Г.

«Как Вы посмели это сделать без моего спроса? — вскричал д-р Каро, — идите, я переговорю с Вами после».

«Мой дорогой д-р Каро, — сказал я после того, как секретарша ушла из комнаты, — мне нет никакого дела, каким образом письмо попало в руки И. Г., Вы единственно ответственны за этот поступок, и я буду иметь право сделать из этого соответствующие выводы».

На этом был заключен наш разговор, но я отлично заметил, что д-р Каро был очень смущен моим заявлением, так как он ни коим образом не ожидал, что я узнаю о пересылке моего письма И. Г.