Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2 - [134]

Личность самого Фаузера сильно запечатлилась в моей памяти и когда я встретил его через 12 лет в Париже на 2-ом международном конгрессе по нефти, то был бесконечно доволен пожать ему руку и напомнить, что я не забыл ни его, ни его матушки, которая, слава Богу, жива и находится в хорошем здоровье. Фаузер очень приглашал меня приехать к нему, если я приеду на Х-ый Международный Конгресс по химии, который будет в Риме в 1938 году, 15-го мая.

В Италии до войны я был только один раз, в 1897 году, когда сделал круговое путешествие по Франции, Италии и Швейцарии. Нельзя было сравнить Италию сегодняшнего дня с Италией довоенной. Насколько последняя представляла из себя страну, в которой не чувствовалось строгого порядка и везде проглядывало нежелание к интенсивному труду, настолько Италия тепершняя поражала как раз обратными проявлениями жизни. Везде образцовый порядок, чистота, отсутствие нищих и приставания мелких торгашей, которые раньше преследовали вас вплоть до вагонов конно-железной дороги. На улицах, кроме полиции, можно было видеть много молодых людей, одетых в черные рубашки и принадлежащих к фашистской партии. Эти молодые люди наблюдали за происшествиями на улицах, за всеми горожанами и даже за полицией. Они пользовались особыми преимуществами и с ними нельзя было вступать в какие-либо пререкания, без вреда для своей собственной персоны. Чувствовалось, что в стране существует сильная, почти диктаторская власть и что ее носитель ■— всесильный Муссолини. Страна не хотела сразу подчиниться такой диктаторской власти, и на Муссолини было сделано несколько покушений (до 9), но он остался невредим, и только во время одного покушения пуля немного повредила ему нос. Временами мне казалось, что я нахожусь не в Италии, а скорее в Германии, так как жизнь этого вечного города, Рима, напоминала мне уклад жизни больших германских городов.

В 1925 году я видел колоссальное строительство различных заводов и фабрик, и это делалось в то время, когда итальянская лира имела очень невысокую, валютную ценность.

В Берлине я не застал Гальперина, который уже уехал в СССР. Составив журнал из моих наблюдений и добытых цифр относительно производства аммиака на заводах Казале и Фаузера, я отправился в Париж, чтобы осмотреть заводы Клодта, который установил у себя синтез аммиака при 1000 атм. давления. В Париже я имел хорошего друга, члена Академии Наук Матиньона, который был в очень хороших отношениях с администрацией заводов Клодта, а также имел большие связи и с другими фирмами. Он обещал устроить мне посещение завода аммиака по способу Клодта. В. назначенное время инженеры завода Клодта вместе с Матиньоном, заехали за мной в отель, и мы по железной дороге отправились на завод Клодта. Мне не удалось познакомиться с Клодтом, с этим замечательным человеком, так как он был в отсутствии. Установка производства аммиака при давлении 1000 атм. не произвела на меня благоприятного впечатления. Можно было заключить, что это только опыты в большом размере. Над автоклавами, где происходит образование аммиака под давлением 1000 атм. при температуре 450 град, помещалась громадная толща свинца на тот случай, если произойдет взрыв в автоклаве; энергия взрыва должна быть поглощена свинцом для уменьшения опасности. Такие взрывы случались, как мне пояснили на заводе, и это обстоятельство не могло рекомендовать процесса для установления его в больших заводских размерах. При осмотре журнала работы автоклавов были мною замечены перебои в их жизни; журналы велись очень неопрятно и имелись перерывы в их записях. Что же касается остального оборудования, то оно было превосходно. Я ознакомился с замечательными насосами, которые развивали давление свыше 1000 атм., осмотрел производство аммиака, а также установки по получении водорода. Инж. Валентин производил первые опыты по получению спирта из этилена, добываемого из газов коксовых печей. Там же я видел очистку этих же газов от нафталина и бенола, но эти опыты были только в начальной стадии.

После осмотра всех установок получения аммиака, я пришел к заключению, что наилучшей для нас в то время являлась система Казале по следующим причинам: она работает без отказа, ее покупка не сопровождается большой затратой денег, так как можно приобрести сравнительно небольшую единицу на получение в год только 20,000 т. аммиака и можно осуществить производство в очень короткое время. Все эти соображения я изложил нашему военному атташе Фишману, который сказал мне, что он одобряет мой выбор, хотя он также находит и установку Фаузера заслуживающей внимания. Я мог привести еще одно доказательство в защиту установки Казале . В Париже, после осмотра заводов Клодта, я познакомился с директором большой французской компании Comarge, которая производит в Савое на дешевой энергии громадные количества алюминия и бертолетовой соли. Эта компания тоже купила установку Казале и директор очень хвалил ее производительность. Он показал мне табличку всем установкам системы Казале, которые были в действии во Франции и которые уже были заказаны. «Если мы, — прибавил он, — имея своего Клодта, все-таки заказываем систему Казале, то это, несомненно, говорит в пользу этой последней». Кроме ознакомления Фишмана с моим мнением относительно выбора лучшей системы для СССР, я поделился с своими впечатлениями с инж. Гольдбергом и с приехавшим вз СССР инженером Мозером, который был у меня в комиссии по связанному азоту секретарем. Я не мог дождаться возвращения