Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французов. Часть пятая - [27]

 Бонапарте, очень хорошо зная незаконность судопроизводства въ этомъ необычайномъ случаѣ, кажется, благоразумно отказался защищать дѣло, которое, по его собственному убѣжденію, невозможно было извинить, и старался оправдать себя причинами, которыя стоятъ того, чтобы о нихъ упомянуть. Говоря о смерти Герцога Ангенскаго со своими приближенными, онъ всегда выставлялъ ее дѣломъ, произведеннымъ по обыкновеннымъ обрядамъ закона, въ которомъ весь порядокъ былъ соблюденъ, и что если его можно обвинять въ строгости, то нельзя сказать, чтобы онъ нарушилъ правосудіе. Такъ можно ему было говорить тѣмъ людямъ, отъ которыхъ онъ не ожидалъ себѣ возраженія, или противорѣчія; и тупы" видно со стороны человѣка, чувствующаго себя по совѣсти виновнымъ, покушеніе разными доводами доказать свою невинность, опровергаемую дѣломъ. Но съ чужими, которые могли его оспоривать, Наполеонъ на счетъ этого болѣе распространялся. Онъ выставлялъ смерть Герцога Ангенскаго мѣрою государственной политики, дѣломъ личной защиты, сообразнымъ съ естественными правами, которыя дозволяютъ человѣку, для сохраненія своей собственной жизни, отнимать жизнь у другаго. "Я былъ окруженъ со всѣхъ сторонъ," говорилъ онъ; "врагами, которыхъ подстрекали противъ меня Бурбоны, я подвергался ихъ духовымъ ружьямъ, адскимъ машинамъ и убійственнымъ хитростямъ всякаго рода. На землѣ не было суда, у котораго я бы могъ искать себѣ защиты, а потому я имѣлъ право самъ себя защищать, и погубивъ одного изъ тѣхъ, которыхъ приверженцы угрожали моей жизни, я могъ внушить другимъ спасительный для меня страхъ."

 Мы не сомнѣваемся, что этимъ доводомъ, пространно выведеннымъ въ книгѣ Ласъ-Каза, Бонапарте обнаруживаетъ свои настоящія причины; къ нимъ развѣ можно было бы только прибавить упорную его злобу или непримиримую ненависть. Но всѣ убѣжденія основываются на этой мнимой государственной необходимости, справедливо названной отговоркою тирановъ, и которую всегда приводили въ оправданіе или лучше сказать въ извиненіе величайшихъ злодѣяній. Можно пожалѣть о Монархѣ, котораго междоусобныя смятенія подвергаютъ кинжаламъ убійцъ, но опасность сія не даетъ ему права употреблять тоже оружіе даже противъ человѣка, ему угрожающаго. Тѣмъ еще менѣе какія бы то ни было покушенія буйныхъ приверженцевъ Бурбонскаго Дома, давали. Первому Консулу права, посредствомъ пристрастнаго суда и поспѣшнаго дѣлопроизводства, отнять жизнь у юнаго Принца, противъ коего никогда не было обвиненія, а и того менѣе доказательствъ въ заговорѣ, на который Наполеонъ ссылается. Во всѣхъ отношеніяхъ, это дѣло есть не что иное, какъ убійство, и пятно крови Герцога Ангенскаго неизгладимо осталось на памяти Наполеона Бонапарте.

 Съ такою же лживостью покушался онъ извинить нарушеніе правъ нейтральныхъ Баденскихъ владѣнія, его посланными, для того, чтобы захватишь сію злополучную жертву. Это зло, по словамъ Наполеона, было чуждо дѣлу Герцога Ангепскаго, и касалось только одного Баденскаго Государя. "А какъ Принцъ сей не жаловался на сіе насиліе," продолжаетъ онъ: "то никто не имѣетъ права за него взыскивать." Эти слова приличествовали тому, кто имѣлъ власть дѣлать зло. Кому Герцогъ Баденскій могъ жаловаться, или какого онъ могъ ожидать удовлетворенія, если бъ онъ сіе и сдѣлалъ? Онъ былъ въ положеніи бѣдняка, который терпитъ притѣсненія богатаго сосѣда по тому, что онъ не имѣетъ средствъ искать на него по суду, но котораго принужденная готовность сносить обиды не измѣняетъ свойствъ оныхъ и не даетъ права назвать справедливымъ насиліе, противное всякой справедливости* Это обстоятельство можетъ быть замѣчено, какъ показывающее несчастное расположеніе Наполеона судить о общественныхъ мѣрахъ не по непреложнымъ законамъ правды и зла, но по выгодамъ, которыя слабость одного государства представляетъ превосходнымъ силамъ другаго.

 По всей справедливости можно прибавить, что даже и весьма удобная ссылка на государственную необходимость нисколько не оправдывала этого пагубнаго поступка. Задержаніе Герцога Ангенскаго плѣнникомъ, какъ залогъ, отвѣтствующій за умыслы Роялистовъ, было бы еще нѣкоторымъ образомъ позволительною мѣрою; но убійство юнаго и храбраго Принца такимъ скрытнымъ и свирѣпымъ образомъ произвело сильное нравственное впечатлѣніе на всю Европу и возбудило ненависть противъ Бонапарте вездѣ, куда только дошелъ о томъ слухъ. По извѣстному выраженію на этотъ счетъ Фуше, казнь Герцога была хуже, чѣмъ нравственное приступаете,-- это была политическая ошибка. Она имѣла тѣмъ несчастливѣйшія для Наполеона послѣдствія, что обличила въ немъ свойства кровожадности и непримиримости; расположила общественное мнѣніе къ впечатлѣніямъ, еще болѣе неблагопріятнымъ, и дала право на самыя мрачныя подозрѣнія, когда ужасныя дѣла еще болѣе таинственнаго свойства послѣдовали за умерщвленіемъ послѣдняго потомка племени Конде.

 Казнь Герцога Ангенскаго свершилась 21 Марта; 7 числа слѣдующаго Апрѣля мѣсяца, Генералъ Пишегрю найденъ мертвымъ въ тюрьмѣ своей. Черный галстукъ былъ туго затянутъ у него на шеѣ посредствомъ короткой завертки, прикрѣпленной къ одному изъ концевъ. Объявили, что Генералъ самъ крутилъ завертку до тѣхъ поръ, пока задохся; я что тогда опустивъ голову на подушку, онъ оставилъ завертку въ этомъ положеніи. Не избѣгло всеобщаго вниманія, что этотъ способъ лишать себя жизни скорѣе могъ быть произведенъ чужими руками, чѣмъ самимъ покойникомъ. Сыскали лекарей, но какъ говорятъ, людей неизвѣстныхъ, которые составили свидѣтельство о положеніи тѣла, утверждая въ ономъ, что нишегрю самъ лишилъ себя жизни; однако жъ какъ онъ долженъ былъ лишиться чувствъ въ ту минуту, какъ затянулъ себѣ дыханіе, то удивительно, что онъ не выпустилъ изъ руки пагубной завертки, употребленной имъ для лишенія себя жизни? Въ такомъ случаѣ давленіе долженствовало бы прекратиться и гибельный умыселъ остаться неисполненнымъ. Никакое человѣческое око не могло проникнуть въ мрачные вертепы государственной темницы, но не было однако жъ недостатка въ людяхъ, которые отнюдь не вѣрили самоубійству Пишегрю. Разсуждали, что Первый Консулъ не посмѣлъ призвать на общенародный судъ, ни снять допросъ съ человѣка столь отважнаго и плѣннаго такое присутствіе духа, какъ Пишегрю -- говорили также, что его сужденіе было бы совершенно благопріятно для Моро -- что многіе изъ Парижскихъ гражданъ были привязаны къ Пишегрю -- что солдаты не забыли еще его воинской славы -- и наконецъ заключали, что по всѣмъ этимъ обстоятельствамъ, было признано за лучшее лишить его жизни въ тюрьмѣ. Всеобщая молва даже называла исполнителями сего злодѣянія четырехъ изъ тѣхъ Мамелюковъ, которыхъ небольшой отрядъ Бонапарте привезъ изъ Египта и которые находились при его особѣ на торжествахъ. Этотъ послѣдній слухъ произвелъ сильное впечатлѣніе на толпу, которая любитъ говорить о нѣмыхъ и о петляхъ Восточныхъ деспотовъ; но людямъ просвѣщеннымъ сіе обвиненіе конечно покажется не заслуживающимъ вѣроятія. Въ государственныхъ темницахъ Франціи нашлось бы довольное число служителей, столь же безжалостныхъ и искусныхъ въ дѣлахъ такого рода, какъ и эти Восточные иноземцы, которыхъ необыкновенное появленіе въ сихъ мрачныхъ обителяхъ обнаружило бы гибельный замыселъ и дало бы каждому поводъ приписать оный Наполеону.