— Быстро справился, — сказал он. (Он подумал, что лучше начать с поощрения).
Широко раскрыв глаза, просканировав взглядом каждый сантиметр комнаты, Фэркип наконец заговорил:
— Я поехал на такси.
— Мы ничего не взяли, — уверил его Дортмундер.
Фэркип замер, уставившись на Энди. — А это кто?
— Это Энди, — ответил Дортмундер, закрывая за ним дверь. Фэркип было дернулся, но потом попытался скрыть это.
— Как дела? — спросил Энди.
— Энди будет еще одним именем на чеке, — пояснил Дортмундер.
Убедившись, что ничего не пропало, Фэркип слегка успокоился.
— Если речь об этом, то тогда нам понадобится не только имя, но и фамилия.
— Пока мы просто ведем светские беседы, будет достаточно только имен, — сказал Энди. — Тебя зовут Дуг?
Прежде чем Фэркип смог что-либо ответить, Дортмундер обвел рукой комнату и спросил:
— В каком кресле ты обычно сидишь?
— Что? Фэркип молча осмотрел комнату, он был явно обескуражен вопросом, потом он показал на кресло, где недавно сидел Энди. — В этом.
— Отлично, — сказал Дортмундер, — тогда я сяду тут.
— А я, — сказал Энди, — прекрасно размещусь на диване. И он уселся с огромной улыбкой на лице.
Увидев, что гости расселись на его мебели, Фэркип плюхнулся на кресло, которое пошатнулось под ним. — Ты хотел поговорить со мной.
— У нас появились еще вопросы, — сказал Дортмундер. Распланировав последовательность вопросов в голове, он начал с первого: — Что нам нужно украсть?
Фэркип удивился:
— Не знаю. А что вы обычно крадете?
— Что под руку попадается, — ответил Энди. А разве у вас нет конкретных ценностей, которые нужно украсть?
— Нет. Мы не придумываем сюжет, тут дело за вами. Мы будем только снимать то, что вы делаете…
— А потом вы это обработаете, — предположил Дортмундер, — и сделаете из этого шоу.
— Точно, — сказал Фэркип. — Даже если декорации иногда искусственные, вы… Давайте я лучше приведу пример.
— Давай, — сказал Дортмундер.
— Например, мы арендуем дом и обставляем его, — сказал Фэркип, — потом расставляем по всему дому скрытые камеры, заселяем студентов колледжа, парней и девушек, и платим им за то, что они живут в доме. Но вся суть в том, что все лето они должны прожить в этом доме, выйти за его пределы они не могут. Все, кто выходит за пределы дома, выбывает из шоу. Мы доставляем им еду, они могут смотреть телевизор и все такое. Они не знакомы друг с другом до момента заселения. Мы придумываем условия проживания, для каждого шоу можем придумывать свои правила.
— И вы заставляете людей играть по этим правилам? — спросил Дортмундер. Все лето?
— У нас даже есть списки ожидания, — хмыкнул Фэркип.
Дортмундер кивнул. — А люди наблюдают за всем этим.
— Ты бы знал, с каким рвением.
— Да уж.
— Весь интерес, — продолжал объяснять Фэркип, — заключается в том, что непонятно, что будет дальше. Кто-то влюбляется, кто-то влезает в драку, никогда не знаешь. Наша задача начать процесс, а дальше все развивается само. С вами точно так же.
— Только кто у нас начинает процесс? — уточнил Энди.
— Что касается вас, — сказал Фэркип, — вы сами начинаете процесс. Как, например, с шоу, которое мы сейчас снимаем, называется «Ферма». Оно про семью фермера на севере штата, у которых есть свой овощной ларек при дороге. Чудоковатая семейка, можно даже сказать, чокнутая, но им приходится работать в этом ларьке, потому что очень нужны деньги. Может, вы его и видели. «Ферма».
— Никогда, — сказал Энди.
— Ну и ладно, — сказал Фэркип, — они работали в этом ларьке еще до того, как мы пришли снимать шоу, просто сейчас мы его немножко доработали.
— … и сделали его развлекательным.
Фэркип неуверенно кивнул Дортмундеру в ответ. — Точно, — сказал он. — В общем, вы можете делать все, что хотите, а мы будем это снимать.
— Мы думали, — сказал Энди, — что было бы хорошо, если бы вы предложили вариант, понимаешь, что-то вроде…
— Размещения предмета, — предложил Дортмундер.
— И это тоже, — согласился Энди. — Мы думали, Дуг, что, если мы украдем что-то, что каким-либо образом связано с вашей компанией, это может отслеживаться.
— Как шпион, — Дортмундер сказал.
— А еще, — добавил Энди, — если бы в какой-то момент заявились копы, мы бы просто посмеялись и сказали, что это все было шутки ради, что мы никогда не собирались ничего красть.
— Например, страховая полиция, — снова добавил Дортмундер.
Фэркип не совсем понимал, о чем идет речь. — Взять что-то из «Жизни наизнанку»? Но на «Жизни наизнанку» ничего нет. Мы думали, что вы возьметесь за что-то, посерьезней офисных запасов.
— А мы и не думали, — сказал Энди, — о «Жизни наизнанку».
— А, так вы о Монополии, — начал понимать Фэркип, он был удивлен, что Энди осведомлен о таких вещах. — Ты о наших боссах?
— Не о «самых» боссах, — сказал Энди и достал сложенный листок бумаги из кармана. Он его развернул, изучил и сказал:
— Из гугла мы узнали, что «Жизнь наизнанку» — это дочерняя компания «Монополии Бродкастинг», которая занимается коммерческим и кабельным телевидением, интернет трансляцией, производством и экспортом. Звучит неплохо.
— Ага, — согласился Фэркип. — Но Монополия не…
— На данный момент 60 процентов Монополии, — перебил Энди, уткнувшись в свой листок, — принадлежит «Интимэйт Комьюникейшнз», 80 процентов которой принадлежат «Транс-Глобал Юниверсал Индастриз», 70 процентов которой принадлежат некой корпорации «СомниТек».
