Жизнь на лезвии бритвы. Часть I - [61]

Слизнув с губы солоноватую каплю, я ощутил гнев и ярость, поднимающиеся из нутра естества. Давным-давно, в прошлой жизни, ваш покорный слуга частенько выходил победителям в дворовых драках за счет маленького дара или умения впадать в боевой транс без всякой силы. После перемещения в мир поттерианы дар пропал, ни разу за одиннадцать лет не проявившись, как я не старался. Толчок отосознания того, что Белла не шутит, реально пытаясь убить «грязнокровку», вывел дар из одиннадцатилетнего летаргического сна. Нет, смерти я не боялся, там меня ждет отпадная красотка — холодная снаружи, горячая внутри (очень на сие надеюсь). Но умирать как-то очень и очень не хотелось, а прохлопай я повторно ушами и свидание с Леди Смерть обеспечено.

Холодная, расчетливая красная пелена опустилась на глаза, со стороны могло показаться, чтопарнишка сорвался с нарезок, пошёл в разнос, потерял грань и прочее, и тому подобное, уж больно оскорбления мамы, которую я никогда не знал, зацепили меня. Зацепили настолько, что я подхватил Беллу Силой, отправив ее в увлекательное путешествие к ближайшей стене.

— А-А-А-А! — женщина, не замечая боли, моментально вскочила на ноги, дернулась вперед и, не успев аппарировать, нарвалась на силовой толчок, вышибивший воздух из ее легких. Пролетев три метра, волшебница снесла спиной старинный трильяж. Разбитое зеркало рассыпалось на сотни осколков.

Выпучив глаза, и беззвучно разевая рот в попытке вдохнуть, Белла опустилась на колени, рука пожирательницы стремительно выстрелила к осколкам средней величины. Бросок! Смертоносный осколок, подхваченный силовым полем, завис в полуметре от моего лица. Отбросив стекло в сторону, я подхватил силой пуфики. Залп мягкой мебелью в третий раз сбил Беллу с ног, жаль попыток угомониться она не выказывала. Так, других альтернатив не остается, волшебники, подобные Беллатрикс повинуются только превосходящей их силе, иначе сломить и завоевать их невозможно. Упорная натура. Уважаю, но и не таких обламывали. Помогая себе жестами, я сформировал силовой захват, схватив безумную тетку за горло и вздернув ее вверх. Суча ногами, задыхающаяся Белла зависла между полом и потолком. Главное не показывать, как мне тяжело. Подтянув волшебницу к себе, я силой согнул ее колени, после чего, продолжая удерживать в захвате, опустил на холодный пол. Силы стремительно утекали, но надо держаться. Через не могу, через не хочу. Ни разу в жизни, без применения магии, я на одной Силе столько не работал, все когда-то происходит в первый раз.

— Грязнокровка, говоришь? — чуть не срываясь на парселтанг, прошипел я в искаженное мукой лицо, параллельно выпуская на свободу тьму и давя ею чернокудрую противницу. — А знаешь ли ты, милочка, что твой лорд сам поганый полукровка?!

— Нет! У Наследника Слизерина не может быть гнилой крови! — прохрипела Белла.

— Кто тебе такое сказал? Отец Волдеморта — маггл, магией клянусь! Теперь веришь? — что ж, ты сама напросилась, ломка будет жесткой, столпы веры в могучего Темного Лорда Волдеморта следует вырывать с корнем, как гнилой зуб.

— Нет! НЕ-Е-ЕТ! — беспомощно забилась Белла в невидимых путах. — Ты лжешь!

— Я поклялся магией, и до сих пор живой. Как это понимать? Могу повторить для неверующих. Клянусь собственной магией, что Томас Марвало Риддл, называющий себя Лордом Волдемортом родился от маггла — Томаса Риддла и волшебницы — Меропы Гонт из Рода Гонт.

Убойный аргумент, контраргументы бессильны, но некоторые продолжают упорствовать.

— Нет, нет, нет! Он наследник Великого Слизерина!

— Твоего полукровного лорда Салазар задавил бы собственными руками, как последнего труса.

— Милорд не трус!

— Слабо верится, — я проникновенно взглянул прямо в глаза волшебницы. — Все маньяки поголовно трусы, они боятся смерти и возмездия. Волдеморт так боился Миледи Смерть, что пошёл на самое гнусное преступление из всех возможных. Он разорвал свою душу на куски и создал крестражи, с помощью которых избегает встречи с Вечной Леди, цепляясь за жизнь в виде духа и вселяясь в мелких тварей и змей. Хочешь чтобы я снова поклялся?

Белла, закрыв лицо ладонями, разрыдалась, я же, убрав силовой захват, продолжал ломать и добивать, ударяя по самому больному и святому — по Роду и Семье:

— Что для волшебника и аристократа самое главное?

— Верность семье, преумножение чести и славы Рода, — как по писаному ответила Белла, подозревая подвох. Правильно подозревала. Сначала досталось самой грамотейке.

— Надо же, знаешь. Видать родители смогли хоть что-то вложить в твою пустую головенку. Ответь, много ли чести ты принесла Роду Блек, согласившись на рабское клеймо? Молчишь? — от мощной пощечины на левой щеке волшебницы остался алеющий след пятерни. — Не дергайся, заслужила! Черная Метка по своей сути переработанное клеймо, которым древние египетские жрецы клеймили рабов-магов и тянули с них магию и силу. Ты добровольно отдала себя в рабство самозванцу, понятия не имеющему о чести Рода, — еще одна пощечина, теперь пострадала вторая щека.

— Он не самоз…, — Белла не договорила, третья пощечина заставила ее прикусить язык. Ломка через колено входила в завершающую стадию.