Жизнь моя - Армия - [45]

— Максим, Максим… Ты живой?

В ответ раздался стон. Четверка увидела, как майор шевельнул головой. Янченко, по всей видимости, начал приходить в себя. Замершие в кустах гангстеры услышали:

— Надя… Ты как здесь оказалась? Ты права, а я дурак, что не поверил. Даже среагировать не успел. Шваркнули чем-то по голове со спины. Видно сильно озлились…

Воронова спросила:

— Ты встать сможешь, Максим? Хватайся за меня… Сейчас в поселок вернемся и я «скорую» вызову с милицией…

Он твердо возразил:

— Нет. Пошли в часть… Сам виноват… Да и стыдно говорить, что из-за девок отлупили. В голове кружится…

Четверка облегченно вздохнула после слов майора. Только тут до них дошло, что менты могли приехать с собакой и их выловили бы в момент, хоть беги, хоть не беги. Никто не догадался захватить с собой хотя бы табак. Считали, что запах выдаст и даже сигареты не взяли.

Командир с начштаба мигом представили себе, как псина прыгает им на спины, а потом доблестная милиция дружно ржет над теми, кого поймала. Увидели, как Воронова, закинув руку майора на свои плечи, с трудом встала на ноги. Янченко качался во все стороны и едва поднявшись, снова чуть не упал. Надя удержала его тело. Тяжело дыша, хрипло сказала:

— Я за тобой следила и хотела помочь, но меня тоже вырубили. Видно кто-то заметил, что слежу. Ты держись, ладно? До общаги дойдем…

Мужчина ничего не ответил. Удерживаясь за девичьи плечи и придерживая другой рукой платок у лица, шагнул вперед. Когда они отошли метров на пятьдесят, четверка крадучись тронулась следом. Лидия, воткнувшись губами в ухо Уфимцева, спросила:

— Зачем вы его так сильно?

Он ответил:

— Иначе нельзя. Догадаться может… Мы и так всего раз пять ударили. По голове, конечно, посильнее пришлось. А так отделался несколькими синяками, разбитыми губами и носом…

Между тем Воронова продолжала тащить Янченко. Двигались они медленно и четверке пришлось тащиться, прижимаясь к кустам и приноравливаясь к их шагу. Пара впереди молчала. Метрах в ста от ворот КПП майор сказал:

— Спасибо, что довела, Надь, но я к пруду. Ты беги спать. Умоюсь, в себя приду. Не могу в таком виде в общаге появиться, мужики на смех поднимут…

Она тихо произнесла:

— Я с тобой. Идем…

Две фигуры решительно повернули направо…

Четверка не захотела следовать за ними, поняв, что все идет согласно плану. На этот раз через забор карабкаться не захотели. Начштаба решительно возражал против «висения на заборе». Пригнувшись, подкрались к воротам и незаметно проскочили под ними, хотя КПП было освещено. В зарешеченном окне видели сержанта и рядового, сидевших за столом и что-то увлеченно рассматривающих. Военный городок спал и не было видно ни единой живой души, но они все равно тут же скрылись между гаражей. Через пять минут вошли в квартиру Уфимцева.

Савицкий и Аристархов быстро переоделись в форму и деловито направились в соседний дом, к ожидавшим женам. Оба, входя в подъезд дома Уфимцева видели, что окна на их кухнях освещены.

Надя довела Максима до пруда и усадила на пустынном берегу. Каждая травинка была облита лунным светом и торчала вверх, словно нарисованная рукой художника. Две фигуры на берегу выделялись темными силуэтами.

Воронова спустилась к воде и намочила платок. Подошла к мужчине. Встала рядом на колени и, стараясь не смотреть в блестевшие под луной глаза, принялась осторожно смывать кровь с лица. Раза два спускалась к воде, чтобы прополоскать платок. Он сидел на траве, наблюдал и молчал. Наконец Воронова прошептала, отстраняясь и садясь рядом:

— Вот и все. Крови больше нет…

Янченко вздохнул:

— Командир в понедельник злорадствовать будет. Сильно меня?

Надежда вздохнула, поглядев на него искоса:

— Фингал, нос распух и губы разбиты. Командир, кстати, знает, что на тебя напасть хотели. Я соврала тебе, что сама слышала. Лидка бегала в поселок в аптеку и в магазин зашла. Когда выходила, услышала, как местные болтали «отплатить тебе за девок». Она к командиру вначале рванула, чтоб тебя остановил, а Савицкий отказался. По-моему, даже не поверил и сказал что-то типа: «Может хоть прыти поубавится, если вломят». Тогда она ко мне прибежала…

Несколько минут Максим раздумывал, глядя перед собой. Потом тихо произнес:

— Выходит, что ты спасала меня. Зачем? Тебя сильно ударили? Не пробили голову? Ты же знаешь, какой я, зачем вмешивалась…

Она отвернулась в сторону и прошептала:

— Знаю, что не такой, каким казаться хочешь. Я же следила, неужели не понял? Видела, что ты даже не поцеловал девчонку. Проводил, поболтал и ушел. Хотя она к тебе прижималась. Ты всем лапшу на уши вешал, вот что я поняла. Меня просто оглушили. На голове шишка и все…

Янченко смутился. Потом спросил:

— Надь, а тебя тоже Лидка со мной сводила?

Надежда с горечью произнесла:

— А если и так? Это что-то меняет? Она видела, что мы нравимся друг другу, а ты, как и остальные, вспылил. Плевал на чувства и в гулянки ударился…

Он с минуту сидел неподвижно, опираясь руками на колени. Поглядывая на пруд, раздумывал. Осторожно попытался привлечь девушку к себе. Прошептал в тишине:

— Надь, я понимаю, что сдурил. Давай я завтра у Лиды прощения попрошу, а у тебя сейчас. Прости и давай начнем снова встречаться. Согласна?