Жизнь между схватками - [28]
– Девушка, вы не у стоматолога! Это не подлокотники, сюда ноги ставить нужно!
В этот момент я почувствовала себя полной дурой.
Довольно неприятно было, когда она осматривала мои нижние части тела, но все закончилось ее словами:
– Поздравляю вас, Елена Сергеевна, вы беременны. Сейчас примерно тринадцатая неделя.
Я была в шоке.
Сразу же зашел разговор о том, ставить меня на учет или направить на аборт.
Полина, которая представилась моей тетей, и которую при этом даже не попросили предъявить документы, стала тут же настаивать на прерывании.
Доктор, видя мои сомнения, все же настояла, чтобы я подумала обо всем недельку, мотивируя тем, что у меня может больше не быть детей.
Вышла я из кабинета, присела рядом с Полиной и заплакала.
Мысленно я уже согласилась с ней, так как у меня не было ничего: ни денег, ни жилья, ни даже образования.
Просыпаясь по ночам, я часто вспоминала маму, пытаясь как бы спросить ее: что бы она посоветовала мне в этой ситуации? Но ее не было рядом, и Полина оставалась единственным близким мне человеком.
Полина настаивала:
– Какой ребенок, о чем ты? Ни кола ни двора, неизвестно, куда запропастился этот Танэ, может, его вообще уже нет! А ты, может, через год встретишь хорошего парня! И что ты будешь делать, если у тебя ребенок будет на груди висеть?!
В этой тяжелой ситуации вокруг не оставалось людей, которые могли бы поддержать меня, вокруг я слышала только что-то вроде:
– Да не ссы, Ленка, рожай, как-нибудь вырастят!
Не имея никаких, даже небольших накоплений, оставшись один на один с трудностями, подкосившими меня, и не представляя, как дальше быть, я встала перед трудным выбором.
Мысль о том, что во время беременности у меня не будет возможности полноценно работать, а после родов и подавно, постоянно крутилась в голове.
Бабу Нину я, конечно, не хотела посвящать в эти дела – жалко было ее.
Я все еще надеялась, что Танюха отзвонится, что я смогу поплакаться ему в плечо и сделать все, что он скажет, но между тем не было ясно, жив ли он, где его носит и не женился ли он ненароком..
И под давлением всех этих обстоятельств, загнавших меня в угол, я решилась сделать аборт.
Операция прошла с большими осложнениями. В больнице была большая суматоха, в первую очередь обслуживали богатых пациентов, которым уделялось особое внимание. А тех, кто по-черному, таких, как я, отправляли в подвальные этажи, и те же самые врачи просто спускались и наскоро делали свою рутинную работу, не задумываясь ни о чем.
Помню, как в полусне спускалась на этом лифте. Время, казалось, остановилось, а я спускаюсь в бесконечно глубокое подземелье со смрадным запахом.
Видя свое мутное отражение на холодной пошарпаной металлической стене лифта, я не могла толком разглядеть своего лица, хотя и без этого мой испуганный силуэт на стене заставлял меня выть раненой волчицей.
Встретил меня кареглазый доктор приятного вида лет сорока. Он успокаивал и подбадривал меня своим низким голосом.
Делая укол, он попросил меня сосчитать до десяти, комментируя каждое число. После семи я отрубилась.
Мне вкололи большую дозу наркоза, так что очнулась я, когда уже все было закончено.
Хотя после всего у меня не прекращалось кровотечение, меня сразу же выписали домой.
Полина, которая чувствовала ответственность за меня, была бледной и не внушала никакого спокойствия, ведь, если кровь не остановится, помочь некому и скорую вызывать нельзя, так как у меня не было ни прописки, ни регистрации.
К тому же пришлось бы объяснять, в какой больнице делали операцию, почему на таком сроке, сколько заплатили..
Сама мысль об этом выводила Полину из равновесия, и решено было, что позвонит она туда, только если я буду умирать..
В течение долгого времени самочувствие мое было тяжелым, боли в животе не давали покоя, но самым страшным было для меня то, что я избавилась от живого человека… Помню, как врачи после всего объявили, что детей у меня не будет никогда…
Не знаю, сколько времени я не могла отойти от ужасной мысли, что я убила своего ребенка. Это была девочка.
До сих пор не могу понять, зачем докторам нужно было мне все это говорить, да еще и после всего, когда уже ничего не изменить… Ведь если бы я услышала от них все это раньше, я бы там не появилась ни за что!
Я подолгу рыдала в подушку со словами о ней, не находя успокоения от осознания, что решилась на этот ужасный грех.
Однако Полина регулярно отпаивала меня разными травами, которые добывала от своих знакомых знахарей, и постепенно кровотечение остановилось, что несказанно обрадовало Полину, которая сразу же решила избавиться от меня, отправив в Торжок.
– Езжай поскорее, подлечись! Теперь сможешь по прописке в Торжке к врачу сходить, если что!
Вот так бесславно и безобразно закончился наш роман с первой моей осознанной любовью – Танэ.
Я вышла на работу к Ксюхе. Но беда не приходит одна. Следом со мной произошла прескверная история.
Глава 16
Арест
Как-то к нам в контору позвонили строители из Эстонии, строившие в то время в Питере «Макдональдс». Я ответила на звонок и приняла заказ. Ребята хотели пятерых девочек, вскоре приехали их выбирать и в числе прочих выбрали меня.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.