Жизнь коротка, как журавлиный крик - [61]

Далее, констатировалась возможность и необходимость существования альтернативных социологических теорий, концепций и принципов. Этому будет способствовать развитие социальной антропологии. Только она могла бы в полной мере осознать причины и последствия наблюдаемого ныне всплеска народного улично — публичного художественного творчества — вокального, хорового, музыкального, живописного и т. д. На поверхности первая, действительная причина: экономическая — нужда, коммерция. Но в определенных условиях и регионах эта причина может трансформироваться в другую, стать вызовом материальному, коммерческому.

«Лицедей», которым я уже, наверное, надоел читателю, по внешности своей должен был исполнять репертуар патлатых рок-певцов. Однако же он пел лирическую советско — народную песню, чуть модернизировав тем, что лирика была надрывной. Это ошеломляло. Возможно (мне так кажется), что «лицедей» симптоматичен как социокультурный феномен, как были симптоматичны рок-певцы в начале перестройки.

Сейчас главная задача раздвинуть хоть чуть — чуть наши горизонты. А наши горизонты на 90 % сотканы не из материальной субстанции.

И еще одну идею конференции напоследок отмечу. Строгие,' централизованно — организованные социальные системы, независимо от их природы, могут описываться одной теорией и наоборот, другая теория нужна для описания децентрализованных систем. Социальные устройства, которые предвосхищены в Библии и Коране, относятся к строгим, централизованным, как и социализм. И вот поэтому не случайно первые коммуны были организованны первыми христианами, а социализм корнями уходит в христианство. Лично я не раз убеждался в том, что в текстах и в подтекстах Корана можно найти все основные положения исторического материализма, хочу об этом как‑нибудь, написать. Но, как сказал В. Франклин: «В нашем мире нет ничего определенного, кроме смерти и налогов». Поэтому скажу так: даст Бог, еще встретимся, читатель.

(«Кубанские новости» 4. 06. 1993 г.)

ЖИЗНЬ В ЛЕСУ Творить нашу реформу, основываясь на нашей культуре, или творить в своей стране чужую реформу на отбросах чужой культуры?

У знаменитого американского писателя прошлого столетия Г. Торо есть произведение под названием «Уолден, или Жизнь в лесу». Оно построено на четких философских принципах: зло, приносимое прогрессом, поправимо, если человек добровольно откажется от многих пустопорожних забот повседневной жизни. Прежде всего человеку надо дать отчет самому себе, в чем он действительно нуждается, а что в его жизни лишнее.

Далее писатель полагал, что если материальные блага, на которых основывает успех современная цивилизация, несут с собой закрепощение человека и ущерб его духовному миру, следует отказаться от этих благ.

Роман — утопия Торо вдохновил крупнейшего современного психолога и социолога Б. Ф. Скиннера на создание утопии «Уолден — 2». В нем определены следующие принципы построения жизни в коммуне:

— общность должна основываться на доверии и сотрудничестве;

— поддерживать порядок в общине только гуманными методами;

— эффективно передавать культуру новым членам;

— основывать существование общины в основном на творческом труде, доставляющем радость.

Принцип распределения в общине основывался на трудоднях, напоминающих то, что было когда‑то в наших колхозах. Особое внимание в общине уделялось детям.

Любой из нас согласится, что все эти принципы нам знакомы и близки. В 1966 году группа исследователей Скиннера создала общину, в которой воплотила его идеи. Она, эта община, функционирует и по сей день, создав за время своего существования уникальную коммунистическую культуру. Культура подобных общин в Америке, которых немало, называется, если быть точнее, не коммунистической, а коммунитарной. Не буду далее уточнять дефиниции, лишь отмечу, что Америка у себя терпит и возвращает многое такое, что у нас, не без ее помощи, поносится не только ежедневно, но и еже

часно.

Как считается в Америке, Скиннер — авторитетнейший деятель американской науки и ее гордость, своей утопией сделал прорыв в культуре. Нам же Америка экспортирует не эти достижения, а свои самые заразные болезни. Среди них, пожалуй, самые распространенные — жестокость, проституция, насилие. В Америке идет по существу подростковая война, в которой ежедневно погибают в среднем шесть — семь юношей. Каждый год миллион подростков в возрасте от 12 до 13 лет становятся жертвами изнасилований, ограблений или нападений. И часто все это с ними проделывают их же сверстники.

У нас на сей счет нет четкой статистики, но уровень достигнут тот же. Сейчас и у нас, и в Америке все решают власть и деньги. Но есть третий компонент, без которого потеряют социальную значимость и власть, и деньги, — культура. Нас могут сделать нищими (и уже сделали), нас могут давить бюрократической машиной, уже вдвое возросшей за годы охлократии и плутократии, но ничто не может заставить нас отказаться от нашей культуры как системы социальных и этических норм, выпестованных веками нашей многострадальной российской истории.

Культура дает внутреннюю свободу, ту самую, которая остается, когда отнимают все. И в нашей власти сделать выбор — творить нашу реформу, основываясь на нашей культуре, или творить в своей стране чужую реформу на отбросках чужой культуры.