Жизнь коротка, как журавлиный крик - [24]

Подобно тому, как сила богатыря проявляется во всем и даже невзначай, так давала себя знать и красота Айсы. Распущенные косы делали ее взрослой, другой. Если она надевала свое клетчатое платье с белым воротничком, то становилась совсем молоденькой. Трудно было сказать, когда она была красивее — каждый раз она была красива по — разному. Даже когда она месила глину и мазала хату, глина не могла запачкать ее красоту, она становилась фоном, на котором особенно ярко проявлялась красота ее глаз и нежность тела.

Адыги говорят, что чрезмерная красота приводит в замешательство, смущает. В таких случаях они используют выражение: «Хайнап ащ и дэхагьэ» — «Она так красива, аж стыдно».

О красоте Айсы никто в ауле не говорил. Но ее красоту все от мала до велика подсматривали в любом ее проявлении, получая тем самым стимул для разговора о другом — о ее нравственных достоинствах.

На Айсе подтверждалась справедливость мусульманской пословицы:

«Когда Аллах проявляет щедрость, он дает обеими руками». В ауле были девушки не менее красивые, чем Айса, но они были скованы своей красотой. Айса была раскованна и в то же время естественна. Она считала, что добро естественно, и его надо творить свободно и смело, что она и делала, проявляя твердость своего характера.

Любой поступок Айсы становился достоянием всего аула. Общественное мнение, с одной стороны, требовало от нее очередных достойных ее поступков, с другой — оно же требовало от свидетелей соответственно их оценить. Так мнение всего аула стояло на страже ее авторитета.

Она жила на той же улице, что и мы, домов пять от нашего. Далекими, задними тропами мы с Зауром иногда добирались и до их сада. Однажды, когда мы переходили улицу, направляясь к воде, она окликнула нас. Мы приготовились к назиданиям, к ругани. Но ничего подобного не было. Произошло невероятное для нас. Айса вручила нам по три вкусно пахнущих подсолнечным маслом щалям и прошлась с нами, прижимая каждого к своему упругому бедру. «Заурчик, давай будем с тобой дружить. Приходи ко мне в гости всегда, когда захочешь, и свободно заходи в сад». Обалдевший Заур вопросительно выпучил на нее свои косые глаза. Никогда никто с ним так не разговаривал. «Поскольку ты мой друг, ты имеешь полное право брать в нашем саду все, что захочешь. Я не позволю никому тебя обижать. А твоим дома я покажу вот это!» — и она, сжав кулачок, потрясла в сторону нашего дома. Потом настало время моего блаженства, когда она запустила в мою шевелюру свои пальцы и спросила: «А ты, мальчик, сильно скучаешь по маме?» Я готов был отвечать что угодно, лишь бы она не убирала свои волшебные пальцы из моих волос. «А зачем скучать — у тебя такой верный друг», — ответила она на свой вопрос.

Потом часто мы с Зауром подходили дальней тропкой к их саду, но никогда уже в него не заходили. Очень нам хотелось «случайно» с ней встретиться вновь.

Хьатьяко стал понимать, что нетерпение публики доходит до предела, и он воспользовался случаем, чтобы еще немного отвлечь ее внимание. Буба, молодая женщина, разведенная, решила перебежать Круг, чтобы подойти к друзьям, которые ей что‑то говорили, чего она не могла услышать. Хьатьяко мгновенно поймал ее и взял на руки, как берут детей. Он позволил себе таким образом наказать ее, потому что Буба была его родственницей. «Я тебя немножко поношу — когда еще найдется мужчина, который захочет тебя на руках поносить?» — говорил Хьатьяко. Она колотила его кулачками и по голове, по плечам, и по спине, но Хьатьяко даже не замечал этих ударов. Мужчины не одни обращали внимания на это, а женщины реагировали активно. Одни советовали Бубе воспользоваться случаем и покататься на Хьатьяко, другие упрекали Хьатьяко и требовали, чтобы он прекратил мучить женщину.

Хьатьако никого не слушал и вроде даже забыл, что Буба сидит у него на согнутой правой руке.

«О, люди добрые, — вещал он, — некоторые по секрету говорят, что есть заказ на танец Айсы и…» — замолк и стал ходить взад — вперед, интригуя публику. Интрига эта имела основание. У Айсы еще не было жениха, точнее, у нее их было много. Адыги говорят: «Девушка, пока не вышла замуж, — невеста для всех». По обычаю к девушке сватаются многие, но ни один из парней не является женихом до тех пор, пока ему не удастся договориться с девушкой о дне свадьбы и обменяться с ней в знак договора кольцом, платочком, часами или еще чем‑либо.

Являться к девушке можно только с друзьями и нельзя одному. У Айсы было много поклонников, и сильнейшая борьба за ее руку и сердце еще предстояла.

Публика замерла в ожидании: кого из возможных претендентов на руку и сердце Айсы назовет Хьатьяко?

А у Хьатьяко было новое увлечение. Он только что отпустил Бубу и пошел за Старшей, сопроводившей Айсу на середину Круга и возвращающейся к своим девушкам, и говорил ей комплименты:

Золото волос твоих пылает,

Словно расплескавшийся закат,

Солнце за горами догорает,

И по небу отблески скользят.

Солнце и правда догорело, и Круг был погружен в ту необычную атмосферу света и тени, когда люди и предметы кажутся слегка фиолетовыми. На темновато — голубоватом фоне еще четче выделялась фигура Айсы, чем‑то напоминавшая белую породистую лошадь.