Жизнь, какой мы ее знали - [8]

И вдруг на экране возник телеведущий с NBC – уверенный, профессиональный и живой.

– Мы ожидаем заявления из Белого дома с минуты на минуту, – сказал он. – Судя по предварительным данным, все крупные города Восточного побережья подверглись значительным разрушениям. Я говорю с вами из Вашингтона. За последний час нам не удалось установить связь с нашим головным офисом в Нью-Йорке. Но такова информация, которой мы располагаем. Все, что я сообщу, было подтверждено минимум двумя источниками.

Это было очень похоже на то, как по радио зачитывают списки школ, у которых «снежные каникулы»[5]. Только вместо школьных районов теперь целые города и дело не в снеге.

– В Нью-Йорке значительные разрушения, – сказал ведущий. – Стейтен-Айленд и часть Лонг-Айленда полностью под водой. Кейп-Код, Нантакет и Мартас-Винъярд не просматриваются. Не видно также Провиденс на Род-Айленде, а по большому счету – почти всего Род-Айленда. Острова вдоль побережья обеих Каролин исчезли. Сильно досталось Майами и Форт-Лодердейлу. И похоже, вода не собирается отступать. У нас есть подтвержденные данные о наводнениях в Нью-Хейвене и Атлантик-Сити. Полагают, что количество погибших и раненых исчисляется сотнями тысяч. Разумеется, сейчас слишком рано рассуждать насчет того, являются ли эти цифры завышенными. Мы можем только молиться, чтобы так и оказалось.

А потом из ниоткуда появился президент. Мама ненавидит его так же, как «Фокс Ньюс», но она сидела и смотрела, как в трансе.

– Я говорю с вами со своего ранчо в Техасе, – сказал президент. – Соединенные Штаты пережили самую страшную трагедию за всю историю. Но мы великий народ и потому сохраним веру в Бога и протянем руку помощи всем нуждающимся.

– Идиот, – пробормотала мама, и ее голос звучал настолько обыкновенно, что мы все расхохотались.

Я снова встала и попробовала позвонить – безуспешно. А когда вернулась, мама уже выключила телевизор.

– У нас все хорошо, – сказала она. – Мы в глубине континента. Не буду выключать радио на случай, если подадут сигнал к эвакуации, но не думаю, что до этого дойдет. И да, Джонни, завтра школа.

На этот раз было не смешно.

Я пожелала всем спокойной ночи и пошла к себе в комнату. Включила будильник с радио и слушала репортажи. Кажется, вода немного отступила от Восточного побережья, но теперь, похоже, что-то такое происходит с Тихим океаном. Говорят про Сан-Франциско и опасаются, что Лос-Анджелес и Сан-Диего тоже пострадали. Сообщили, что вроде бы пропали Гавайи и частично Аляска, но никто точно не знает.

Прямо сейчас посмотрела в окно. Попробовала взглянуть на луну, но она пугает меня.

Часть третья

19 мая

Проснулась около шести утра от телефонного звонка, накинула халат и пошла в мамину спальню.

– Это твой отец, – сказала она и передала мне трубку.

Сразу после того, как мама и папа разошлись, я вбила себе в голову, что никогда больше не увижу и не услышу его, и теперь каждый раз, когда он звонит, испытываю довольно нелепое чувство облегчения. Именно так я себя и почувствовала сейчас: словно с меня только что сняли стопудовый груз.

– Ты в порядке? – спросила я. – А Лиза? У нее все хорошо?

– Мы в норме, – ответил он. – Твоя мама говорит, у вас все спокойно и вчера вы разговаривали с Мэттом.

– Да, верно. Мы пытались дозвониться до тебя и бабушки, но все линии были заняты.

– Я говорил с бабушкой вчера. Она в порядке. Немного выбита из колеи, но куда уж без этого… Нам повезло, Миранда. Мы все прошли через такое целыми и невредимыми.

– Мне все кажется, что это, наверное, сон, – сказала я. – Типа я все еще сплю, а когда проснусь, то окажется, что ничего и не случилось.

– Да, ощущения похожие. Мама говорит, школу не отменяли. Видимо, идея такова, что мы должны продолжать жить и испытывать благодарность за эту возможность.

– Хорошо. Намек понят. Передавай Лизе привет, ладно? Скажи, я думала о ней и о малыше.

– Конечно, – сказал он. – Я люблю тебя, солнышко.

– Я тоже тебя люблю, папа, – ответила я.

Потом знаками спросила маму, хочет ли она что-то добавить, но она помотала головой, и я повесила трубку.

– Ты до скольких не спала? – спросила я. – Что-нибудь еще случилось?

– Ушла в кровать примерно как ты, – сказала она. – Я видела, когда ты выключила свет. Но спалось плохо. Все просыпалась и включала радио.

– Приливы остановились? А наводнения?

– Остановились и снова начались. Все очень плохо, – и она вроде как хохотнула: – «Очень плохо» – не то слово. Катастрофа. Пока неизвестно, насколько велик ущерб и сколько стран пострадало.

– Стран? – переспросила я.

Я и забыла, что есть другие страны и что луна общая для всех.

– Не знаю, – сказала мама. – Они не знают. Никто не знает. Голландия уничтожена, в этом уверены. В Австралии большинство городов – на побережье, так что по ним ударило очень сильно. Приливы сошли с ума. Говорят, астероид оказался плотнее, чем предполагалось, и столкновение вышло сильнее. Полагают, что Луна была сбита с орбиты, что ее толкнуло ближе к Земле. По крайней мере около пяти утра озвучивали такую теорию.

– Но она не врежется в Землю? – спросила я. – У нас все будет нормально, да? Мы ведь живем далеко от океана.