Жизнь как квеч. Идиш: язык и культура - [63]
Все дело в еврейских праздниках. Конечно, каждый может есть креплех когда ему вздумается, но по традиции их едят трижды в год — на Пурим, в канун Йом Кипура и на седьмой день Сукес; в эти дни полагается шлогн, «бить». На Пурим бьют Амана: всякий раз, когда при чтении Свитка Эсфири произносится его имя, дети принимаются клапн, стучать трещотками (которые иногда называют ѓомен-клаперс, «аманобойки»). В канун Йом Кипура принято шлогн капорес (бить жертвенного петуха), а на ѓошана раба — хлестать пол ивовыми прутиками, ѓойшанес, о которых мы говорили в главе 2. Итак, креплех стали ассоциироваться с побоями; говоря «креплех золсту эсн», собеседник ненавязчиво предлагает накормить вас кошерными оплеухами. Креплех золсту эсн фар ди рейд — «за такие речи будешь у меня клецки есть». Прямым текстом угрожать необязательно, ведь между клецками и побоями и так есть прочная логическая связь. «Креплех золсту ништ эсн» работает точно так же, как «геѓаргет золсту ништ верн» («а чтоб тебя не убило»): в обеих фразах присутствует скрытое предупреждение: еще поговори у меня — и таки отведаешь клецек.
У шкоцим мит мон — необрезанных пирожных из главы 4 — есть, можно сказать, иудейский антипод: эйер-кугл («яичный кугл»), он же зохер-кугл («мужской кугл»). Эйер — множественное число от эй, во многих диалектах произносится айер — может означать как яйца птиц и т. д., так и мужские яички. Ивритское бейцим (мн.ч. от бейцо) имеет те же значения, но, попав в идиш, оно стало обозначать только яички как половые органы. Опасаясь непристойностей и неверных толкований, набожные евреи всячески стараются избегать слова бейцо. Говоря об одноименном трактате Талмуда, ученики и раввины произносят его название как Бейо. Если ортодоксальный еврей, ученый муж с бородой и пейсами, скажет не бейо, а бейцо — все сразу поймут, что он самоучка из нерелигиозной семьи. Те, кто рос или учился в религиозном окружении, заменяют бейцо на бейо, даже не задумываясь.
Итак, кугл у нас — зохер («мужчина»), потому что с яйцами. Такой себе симпатичный эвфемизм: «Принеси-ка мне мужского кугла». Обратный каламбур — со словом бейцимер, так когда-то на североамериканском еврейском сленге называли ирландцев. В дословном переводе бейцимер — как бы «яйчанин», «житель яичек». Дело в том, что слово Irish («ирландский», «ирландцы») созвучно с айер.
И наконец, есть фарфл, что Вайнрайх мудро переводит как фарфл. Применительно к еде это слово означает вид лапши или кусочек теста. В переносном смысле — «карлик», «коротышка». В Корпорации «Убийство»>{70} был гангстер Филип «Крошка Фарфл» Коволик. А еще это распространенная еврейская собачья кличка. Можно было бы стать фильм о еврейской полиции «Ко мне, Фарфл!».
В рекламе растворимого шоколадного напитка Nestlé Quik снимался чревовещатель Джимми Нельсон со своей собачкой. В конце ролика Нельсон пел: «Нестле вам представить рад самый лучший…» — и тут вступала собака: «…шоколад». Так вот, собаку звали Фарфл.
Глава 10
Привет, подставляй тухес!
Идиш от рождения до бар-мицвы
I
Трудно найти период жизни, который идиш воспринимал бы всерьез. Даже беременность — казалось бы, святая святых — не осталась нетронутой. Есть вежливые определения трогедик и швангер («беременная»), но их затмевают такие обороты, как цуштелн а байхл («обрюхатить», дословно «сделать животик»); само зачатие — повод для ироничных выражений вроде айнредн а кинд ин бойх, дословно «уговорами сделать ребенка». Это классический идишский фразеологизм, означает он «заставить поверить в полную чушь» (и зачастую они таки верят). Для евреев архетип такой ситуации — вера в то, что Мария понесла от Святого Духа, влетевшего ей в ухо. На самом-то деле уши никак не участвуют в процессе; любой еврей скажет вам, что фун зогн верт мен ништ трогн, «от разговоров не беременеют».
Подобные выражения не являются насмешкой над беременностью как таковой (в отличие от, скажем, бай ир из дер бойх шойн аф дер ноз, «у нее пузо уже под носом»), но в них чувствуется легкомысленное отношение к беременности, которое в других культурах сочли бы неуместным. Видимо, из всех возможных человеческих состояний идиш пощадил только одно — роды; к ним евреи относятся с искренним почтением и немалым страхом.
«Рожать» на идише — гейн цу кинд (дословно «идти к ребенку»); роды называются кимпет — от кинд бет, «детская кроватка». К кимпет относятся настолько серьезно, что в языке даже не возникло ни одной насмешливой поговорки с этим словом. В старину роженицу, кимпеторн, тщательно оберегали от различных опасностей. Часто она носила штерншиc, орлиный камень, чтобы не случился выкидыш. Иногда на стену над кроватью подвешивали пекарскую лопату и пару буханок хлеба, чтобы ребенок вышел из матери легко и гладко, как булочка из печи. Кроме того, роженицу всегда охранял амулет, зачастую даже несколько. Он назывался
В представленной монографии рассматривается история национальной политики самодержавия в конце XIX столетия. Изучается система государственных учреждений империи, занимающихся управлением окраинами, методы и формы управления, система гражданских и военных властей, задействованных в управлении чеченским народом. Особенности национальной политики самодержавия исследуются на широком общеисторическом фоне с учетом факторов поствоенной идеологии, внешнеполитической коньюктуры и стремления коренного населения Кавказа к национальному самовыражению в условиях этнического многообразия империи и рыночной модернизации страны. Книга предназначена для широкого круга читателей.
Одну из самых ярких метафор формирования современного западного общества предложил классик социологии Норберт Элиас: он писал об «укрощении» дворянства королевским двором – институцией, сформировавшей сложную систему социальной кодификации, включая определенную манеру поведения. Благодаря дрессуре, которой подвергался европейский человек Нового времени, хорошие манеры впоследствии стали восприниматься как нечто естественное. Метафора Элиаса всплывает всякий раз, когда речь заходит о текстах, в которых фиксируются нормативные модели поведения, будь то учебники хороших манер или книги о домоводстве: все они представляют собой попытку укротить обыденную жизнь, унифицировать и систематизировать часто не связанные друг с другом практики.
Академический консенсус гласит, что внедренный в 1930-е годы соцреализм свел на нет те смелые формальные эксперименты, которые отличали советскую авангардную эстетику. Представленный сборник предлагает усложнить, скорректировать или, возможно, даже переписать этот главенствующий нарратив с помощью своего рода археологических изысканий в сферах музыки, кинематографа, театра и литературы. Вместо того чтобы сосредотачиваться на господствующих тенденциях, авторы книги обращаются к работе малоизвестных аутсайдеров, творчество которых умышленно или по воле случая отклонялось от доминантного художественного метода.
Культура русского зарубежья начала XX века – особый феномен, порожденный исключительными историческими обстоятельствами и до сих пор недостаточно изученный. В частности, одна из частей его наследия – киномысль эмиграции – плохо знакома современному читателю из-за труднодоступности многих эмигрантских периодических изданий 1920-х годов. Сборник, составленный известным историком кино Рашитом Янгировым, призван заполнить лакуну и ввести это культурное явление в контекст актуальной гуманитарной науки. В книгу вошли публикации русских кинокритиков, писателей, актеров, философов, музы кантов и художников 1918-1930 годов с размышлениями о специфике киноискусства, его социальной роли и перспективах, о мировом, советском и эмигрантском кино.
Книга рассказывает о знаменитом французском художнике-импрессионисте Огюсте Ренуаре (1841–1919). Она написана современником живописца, близко знавшим его в течение двух десятилетий. Торговец картинами, коллекционер, тонкий ценитель искусства, Амбруаз Воллар (1865–1939) в своих мемуарах о Ренуаре использовал форму записи непосредственных впечатлений от встреч и разговоров с ним. Перед читателем предстает живой образ художника, с его взглядами на искусство, литературу, политику, поражающими своей глубиной, остроумием, а подчас и парадоксальностью. Книга богато иллюстрирована. Рассчитана на широкий круг читателей.
Валькирии… Загадочные существа скандинавской культуры. Мифы викингов о них пытаются возвысить трагедию войны – сделать боль и страдание героическими подвигами. Переплетение реалий земного и загробного мира, древние легенды, сила духа прекрасных воительниц и их личные истории не одно столетие заставляют ученых задуматься о том, кто же такие валькирии и существовали они на самом деле? Опираясь на новейшие исторические, археологические свидетельства и древние захватывающие тексты, автор пытается примирить легенды о чудовищных матерях и ужасающих девах-воительницах с повседневной жизнью этих женщин, показывая их в детские, юные, зрелые годы и на пороге смерти. Джоанна Катрин Фридриксдоттир училась в университетах Рейкьявика и Брайтона, прежде чем получить докторскую степень по средневековой литературе в Оксфордском университете в 2010 году.
Что может связывать Талмуд — книгу древней еврейской мудрости и Интернет — продукт современных высоких технологий? Автор находит удивительные параллели в этих всеохватывающих, беспредельных, но и всегда незавершенных, фрагментарных мирах. Страница Талмуда и домашняя страница Интернета парадоксальным образом схожи. Джонатан Розен, американский прозаик и эссеист, написал удивительную книгу, где размышляет о талмудической мудрости, судьбах своих предков и взаимосвязях вещного и духовного миров.
Белые пятна еврейской культуры — вот предмет пристального интереса современного израильского писателя и культуролога, доктора философии Дениса Соболева. Его книга "Евреи и Европа" посвящена сложнейшему и интереснейшему вопросу еврейской истории — проблеме культурной самоидентификации евреев в историческом и культурном пространстве. Кто такие европейские евреи? Какое отношение они имеют к хазарам? Есть ли вне Израиля еврейская литература? Что привнесли евреи-художники в европейскую и мировую культуру? Это лишь часть вопросов, на которые пытается ответить автор.
Очерки и эссе о русских прозаиках и поэтах послеоктябрьского периода — Осипе Мандельштаме, Исааке Бабеле, Илье Эренбурге, Самуиле Маршаке, Евгении Шварце, Вере Инбер и других — составляют эту книгу. Автор на основе биографий и творчества писателей исследует связь между их этническими корнями, культурной средой и особенностями индивидуального мироощущения, формировавшегося под воздействием механизмов национальной психологии.
Книга профессора Гарвардского университета Алана Дершовица посвящена разбору наиболее часто встречающихся обвинений в адрес Израиля (в нарушении прав человека, расизме, судебном произволе, неадекватном ответе на террористические акты). Автор последовательно доказывает несостоятельность каждого из этих обвинений и приходит к выводу: Израиль — самое правовое государство на Ближнем Востоке и одна из самых демократических стран в современном мире.