Жизнь как чудо - [44]

— Пожалуйста, встаньте вот сюда, перед зеркалом, — пригласила шляпница.

Я повиновалась. В зеркале отразилась я — в расстегнутой курточке (почему-то она не предложила мне раздеться), в сереньком берете, с растерянным лицом… В общем, не королева Марго, это точно. И даже не ее горничная. Так, может быть, кухарка…

— Попробуйте посмотреть на себя как на незнакомку, — предложила дама. — Посмотрите внимательно, что вы можете сказать об этой девушке?

— Не красавица, — честно сказала я, оценив отражение. — Умные глаза, как у собаки. Наверное, на работе ценят. И еще боится очень. Даже, наверное, хочет сбежать. И не верит, что у нее что-нибудь получится.

— Согласна, — кивнула шляпница. — А теперь повесьте вот сюда куртку и берет. Прошу вас. Наденьте вот этот черный балахон — он нейтральный и пойдет к любой шляпке. Надевайте же! И снова смотрите на себя в зеркало.

Пока я выполняла ее повеления, шляпница, сцепив руки в замок перед собой, мерно расхаживала по студии и монотонно говорила:

— Деточка, запомните раз и навсегда, заучите и повторяйте как молитву: «Некрасивых женщин не бывает. Бывают нераскрытые». Запомнили?

— Запомнила, — кивнула я. Меня почему-то внезапно потянуло в сон — от ее голоса, что ли?

— Далее. Цену себе устанавливаете только вы сами. И никто другой. В вашем магазине вы сами и директор, и продавец, и маркетолог, и ревизионная комиссия. Уяснили?

— Уяснила, — кивнула я.

— Какую бы цену вы ни поставили, остальные постепенно к этому привыкнут, и на каждую цену найдется свой покупатель. Понятно?

— Понятно, — подавила зевок я.

— И помнить надо только об одном: товар мало красиво оформить! А если цена не соответствует оформлению, это неправильно, это не комильфо. Согласны?

— А что такое комильфо? — спросила я.

— Неважно. Потом поймете. Вы действительно хотите примерить шляпки? Имейте в виду, это навсегда изменит вашу жизнь. Не боитесь?

— Хочу, — подтвердила я. — Не боюсь. Что уж там такого замечательного, в моей жизни, чтобы я за это цеплялась?

— Хорошо, — улыбнулась шляпница. — Если не цепляетесь — уже хорошо. Какую шляпку вы хотели бы посмотреть?

— Не знаю, — пожала плечами я. — Я совсем не разбираюсь в шляпах. Может быть, для начала вы мне что-то посоветуете?

— Разумеется, милая. Давайте начнем с этой. Примерьте!

Она легко сдвинула часть стены — оказалось, стена была раздвижной, и там обнаружилось множество всевозможных шляпок — просто глаза разбегались! Она сняла одну, терракотового цвета, с округлым верхом и маленькими полями, и тут же напялила ее на меня. Я уставилась в зеркало. То, что я там видела, мне не нравилось. Кажется, черты моего лица несколько изменились: из-под шляпки на меня смотрела не особенно приятная особа с крепко сжатыми губами и востреньким носиком, который так и норовил разнюхивать, проныривать и влезать. Спать захотелось еще больше.

— Говорите! — властно приказала шляпница. — Не задумываясь, все, что в голову придет.

Я открыла было рот сказать, что ничего мне в голову не приходит, но неожиданно для меня из него полились какие-то другие слова:

— И чего это они там затевают? Надо бы разузнать. Явно думают обо мне всякие гадости. От них можно только плохого ждать. Но я должна их опередить. Не дождетесь! Я тоже кое-что про вас знаю! Я вам докажу, что я — лучше. Сплетники несчастные…

— Замрите! Если бы это была картина, как бы вы ее назвали? — неожиданно прервала мой «поток сознания» шляпница.

— «Подозрительность», — тут же отозвалась я.

— Вам нравится эта шляпка?

— Нет! Что вы! Ни в коем случае! — гневно отвергла эту мысль я.

— Тогда снимите ее и отложите пока, — подсказала шляпница. — Готовы к следующему эксперименту? Ну и хорошо. Оп-ля!

Следующим оказался кокетливый капор с лентами и розочками. Как только он оказался на мне, вдруг на меня нахлынуло какое-то фривольное настроение. Хотелось визжать, бегать от гусаров и танцевать канкан.

— Не сдерживайте своих порывов, милая. Здесь можно! — поощрила меня шляпница, щелкая пальцами.

На щелчок включилась музыка, и раздался действительно канкан, и против своей природной сдержанности и застенчивости, я пустилась в пляс. Подхватив двумя руками долгополый черный балахон, я азартно дрыгала ногами, и со стороны, как мне кажется, напоминала более всего взбесившееся пианино. Под конец я от души взвизгнула и села на шпагат, благо мы с Натусиком неравнодушны к фитнесу и регулярно посещаем спортзал. Музыка смолкла. И я моментально покрылась холодным потом: да что же это со мной творится??? Я что, с ума сошла?

— Прекрасно, вы умница! Вы меня порадовали, — поспешила сообщить шляпница. — А вы порадовались?

— Я? Извините, простите ради бога, я не знаю, чего это на меня нашло… — стала оправдываться я.

— Стоп! — оборвала меня шляпница и быстро надела на меня другую шляпу — чопорный черный котелок с узкой ленточкой. — А теперь продолжайте.

— Я не понимаю, что это на нее нашло, — строго сказала я. — Прощу извинить меня за невоспитанность моей дочери! Это больше никогда не повторится. Она будет примерно наказана. Две недели без прогулки и по два часа музыкальных экзерсисов ежедневно, сверх обычного. Это понятно?