Жизнь и время Михаэла К. - [13]

Он прошел примерно с милю, и вот в тумане замерцал огонек и послышались чьи-то голоса. Подойдя поближе, почуял запах жарившегося бекона, и у него засосало под ложечкой. Несколько мужчин грелись у костра. Когда он подошел поближе, они смолкли и уставились на него. Он коснулся рукой берета, приветствуя их, но никто ему не ответил. Он прошел дальше, миновал второй придорожный костер, машины, которые стояли с зажженными фарами, утыкаясь одна в другую, и только тогда ему открылась причина остановки. Поперек дороги лежал на боку небесно-голубого цвета фургон с прицепом, задние его колеса повисли над краем кювета. Кабина у него была выжжена изнутри, кузов почернел от копоти. На фургон налетел грузовик, груженный мешками с мукой — на дороге белели мучные горки. За поворотом, сколько хватал глаз, тянулся хвост колонны. Громко играли два радиоприемника, будто станции старались перекричать друг друга; откуда-то издалека доносилось жалобное блеяние овец. К. хотел было набить карманы просыпавшейся мукой, но потом подумал: а что он с ней будет делать? Он шел мимо машин, прошел мимо тягача с овцами — их так плотно набили, что некоторые вздыбились на задних ногах; прошел мимо группы солдат, расположившихся вокруг костра; они и не посмотрели в его сторону. За последней машиной ярко горели два сигнальных огня, а еще дальше на середине дороги без всякого присмотра пылал в бочке деготь.

Колонна осталась позади, и К. облегченно вздохнул, радуясь, что никто его не задержал, однако за следующим поворотом из кустов выступил солдат в маскировочной одежде и уставил ему в грудь автомат. К. остановился. Солдат опустил автомат, закурил сигарету, затянулся и снова вскинул автомат. «Теперь, — подумал К., — он целится мне в лицо или в горло».

— Ты кто такой? — спросил солдат. — И куда это ты направляешься?

К. хотел ответить, но солдат оборвал его.

— А ну давай показывай, — крикнул солдат. — Ну-ка, покажи, что там у тебя?

От колонны их не было видно, хотя музыка сюда доносилась. К. снял чемодан с плеча и раскрыл его. Солдат махнул ему, чтобы он отошел, затушил сигарету и одним рывком перевернул чемодан. Все вывалилось на дорогу: голубые войлочные шлепанцы, белое трико, розовая бутылочка с лосьоном, коричневый флакон с пилюлями, желтовато-коричневая пластмассовая сумочка, цветастый шарф, шарфик с фестонами, черное шерстяное пальто, шкатулка с украшениями, коричневая юбка, зеленая блузка, туфли, еще белье, бумажные пакеты, белый полиэтиленовый пакет, жестянка из-под кофе, в которой что-то звякнуло, тальк, носовые платки, письма, фотографии, коробка с пеплом. К. не шевельнулся.

— Где ты все это украл? — спросил солдат. — Ты ворюга, да? Наворовал и удираешь в горы? — Он ткнул башмаком в сумочку. — А ну, открой! — сказал он. Потом ткнул в шкатулку, в кофейную жестянку и в коробку. — Давай, давай, показывай, — сказал он и отступил в сторону.

К. открыл кофейную жестянку. Там лежали кольца от занавесок. Он подержал их на ладони, потом ссыпал обратно в жестянку и закрыл ее. Открыл шкатулку и протянул ее солдату. Сердце у К. громко забилось в груди. Солдат порылся там, вынул брошку и отступил. К. закрыл шкатулку. Он раскрыл сумочку и протянул ее солдату. Тот знаком показал ему, чтоб он высыпал все на землю. В сумочке были носовой платок, расческа и зеркальце, прессованная пудра и два кошелька. Солдат показал на них, и К. отдал ему кошельки. Солдат сунул их в карман куртки.

К. облизнул губы.

— Это не мои деньги, — хрипло сказал он. — Это деньги моей матери, она их заработала. — Он сказал неправду: мать его умерла, она уже не нуждалась в деньгах. И все же… Солдат ничего не ответил. — Зачем война идет, как ты считаешь? — спросил К. — Чтобы отбирать у людей деньги?

— Зачем война идет, как ты считаешь? — кривя рот, передразнил его солдат. — Поосторожнее, ворюга! Думай, что говоришь. Ты Бога благодари, а то валяться бы тебе в кустах на радость мухам. А еще толкуешь тут про войну! — Он ткнул дулом автомата в коробку с пеплом. — Открывай! — приказал он.

К. отодвинул на коробке крышку и протянул коробку солдату.

Тот уставился на полиэтиленовый пакет.

— Это что такое? — спросил он.

— Пепел, — ответил К. Голос у него стал спокойнее.

— Раскрой его, — сказал солдат. К. раскрыл пакет. Солдат взял щепотку пепла и осторожно понюхал.

— Господи помилуй! — сказал он. Глаза его встретились с глазами К.

К. опустился на колени и сложил материнские вещи обратно в чемодан. Солдат стоял рядом.

— Теперь мне можно идти? — спросил К.

— Документы в порядке, — можешь идти, — сказал солдат.

К. вскинул палку с чемоданом на плечо.

— Минутку, — сказал солдат. — Ты что, работаешь на скорой помощи? К. покачал головой.

— Эй, погоди-ка, — сказал солдат. Он достал из кармана один кошелек, вытянул из пачки денег коричневую десятку и швырнул ее К. — Вот тебе чаевые, — сказал он. — Купишь себе мороженого.

К. шагнул назад и подобрал бумажку. Потом пошел по дороге. Через минуту-другую солдат растаял в тумане.

Нет, он не струсил, думал он. Но все же немного погодя его осенило, что теперь ему нет смысла тащить чемодан. Он поднялся на откос и спрятал чемодан в кустах, оставив у себя только черное пальто, чтобы укрываться им, и коробку с пеплом; крышку чемодана он закрывать не стал — пусть льет туда дождь, пусть палит солнце, пусть, если хотят, заползают насекомые.