Жизнь и смерть Эдуарда Берзина - [22]
После съезда и конференции, в соответствии с Конституцией и партийным Уставом, руководители и вольнонаемные работники треста — коммунисты должны были подчиняться окружным руководящим органам. Понято, что Берзина такое положение совершенно не устраивало.
Все лето директор треста провел в Москве и добился своего: 26 октября 1932 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление с кратким названием «О Колыме». Поскольку этот документ длительное время не был доступен исследователям в оригинале, приведем его полностью:
«Все административное руководство на территории района Дальстроя осуществляет т. Берзин как уполномоченный Далькрайисполкома.
Руководство партийными организациями в районе Дальстроя осуществляет т. Берзин как уполномоченный крайкома ВКП(б).
Грузы Дальстроя по очередности на всех видах транспорта приравнять к военным.
Далькрайкому ВКП(б) поручается до 15 ноября перевести центр Охотско-Эвенского национального округа в Охотск. Все материальные ценности, принадлежащие ему в Нагаево, передать Дальстрою»>41.
Подписал постановление И. Сталин.
Важнейшим положением этого документа было введение совершенно нового и абсолютно антиконституционного понятия «район Дальстроя». До сих пор вся территория СССР делилась на четкие административные единицы, зафиксированные в Конституции: республики, края, области, национальные округа. В соответствии с той же Конституцией и Уставом ВКП(б) властные полномочия на территории каждой перечисленной административной единицы осуществляли местный партийный комитет и местный Совет депутатов соответствующего уровня. Понятно, что в значительной мере номинально, но это были все-таки коллегиальные органы, командовала всем — партия. Но хотя бы декоративно подчеркивалась выборность коллегиальность органов. Они были призваны демонстрировать народовластие.
В постановлении Политбюро от 26 октября впервые выделялась огромная территория, которая исключалась из обычной системы коллегиального управления партийными и советскими органами. «Район Дальстроя» отдавался в единоличное подчинение кадровому сотруднику ОГПУ. Этот район становился, фактически, самостоятельным государством, на территории которого вместо Конституции и партийного Устава действовали лишь приказы и инструкции карательного ведомства. В таком особом государстве — Дальстрое вводилась и особая норма правления — режим личной власти Берзина.
Немаловажным было и то обстоятельство, что постановление не устанавливало четкие границы района Дальстроя; это право отдавалось Берзину.
Постановление Политбюро поставило Дальстрой в исключительное положение и в структуре ОГПУ. До того момента в составе этого карательного ведомства все лагеря располагались в обычных республиках, краях и областях. Как правило, начальники лагерей распоряжались лишь на территориях лагерных поселков да непосредственно в промышленной зоне (лесоповал, стройка и т. п.), где работали заключенные. В Дальстрое, превращенном в особое государство, власть Берзина распространялась не только на тех, кто должен был содержаться в лагерях, но и на всех вольнонаемных — рабочих и инженеров, врачей и учителей, журналистов и артистов — всех, кто жил и работал по эту сторону колючей проволоки.
Берзин вернулся из Москвы только в конце ноября 1932 года. В его отсутствие оставшийся за него заместителем С. Я. Лившиц занимался строительством автодороги на прииски. Эту главную задачу на летние месяцы поставил перед коллективом еще весной директор треста.
Все лето пароходы везли в Нагаево этапы заключенных. В конце июня их было 2911 человек, через месяц — 3057, к 1 сентября — 4593, к октябрю — 5020, к 1 ноября — 7067 человек.>92 Почти все они были брошены на прокладку первых километров дороги, строительство жилья, мастерских и складов в Нагаево. Занималось этим управление «Капдорстрой», созданное еще первым приказом директора 8 февраля.
К приезду Берзина заключенные раскорчевали 115 гектаров лесных массивов, сняли 10 тысяч кубометров торфяного покрова и переместили по линии дороги 20 тысяч кубометров грунта. Первый участок трассы протяженностью шесть километров от нагаевских домиков бывшей культбазы до левобережья реки Магаданки был открыт 20 августа: колонна груженых автомашин прошла по нему на высокой скорости.
В ноябре для прокладки следующего отрезка дороги были организованы два первых лагеря: на десятом километре просеки — командировка «Дорожный район № 1» и на 23-м километре — «Дорожный район № 2».
К концу 1932 года, после окончания навигации, на учете Управлении Северо-Восточных лагерей состояло 9928 заключенных>43. Таким образом, приказ Ягоды о выделении Севвостлагу 16 тысяч репрессированных не был выполнен, что объяснялось дефицитом пароходов, которые Владивосток выделял Дальстрою для перевозки этого специфического «груза». Лишь после постановления Политбюро «О Колыме» у Берзина появилось право требовать у владивостокского начальства морские суда для переброски этапов вне всякой очереди, это право ему давал третий пункт постановления: грузы Дальстроя по очередности приравнивались к военным.
Что касается четвертого пункта постановления Политбюро, то намеченный в нем перенос административного центра Охотско-Эвенского национального округа из Нагаево далеко на юг был очень симптоматичен. Дальстрой отобрал у округа две трети его территории, где была сосредоточена большая часть аборигенного населения. Переносить центр округа в Охотск было совершенно бессмысленно, так как ни в этом маленьком городишке, ни вблизи него аборигенные народности не жили.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.