Жизнь и смерть Арнаута Каталана - [18]
Вот и брел Каталан по дороге, до ниточки мокрый, продрогший, зубами стучал и судьбу проклинал и больше ничего не делал. Как вдруг повстречались ему три человека с рогожными капюшонами на голове – будто нищие или бродяги, кто разберет. Дорогу Каталану заступили. И все молчком, молчком.
Каталан остановился. И полагая, что из молчания ничего хорошего не выйдет, заговорил с этими тремя заискивающе:
– Здравствуйте, добрые люди.
А те сказали:
– Знаем мы: ты – тот жонглер, что кривлялся в воскресный день перед собором Сен-Бертран. И дал тебе мессен де Коминж серебряный солид, так хорошо сумел ты ему угодить.
– Да, это я, – признал Каталан, поскольку отпираться было бесполезно.
– Ну так отдай нам этот серебряный солид, – продолжал самый рослый из троих. А остальные ближе придвинулись.
Каталан слегка попятился.
– Помилуйте, добрые люди, ведь это мое единственное достояние. Я умру с голоду, если отдам вам его.
Все трое рассмеялись.
– Ты все равно не знаешь, что с ним делать.
И подсказал Каталану его богатый житейский опыт, что сейчас крепко побьют его эти трое и потому надо либо удирать со всех ног, либо просить пощады. Жаль стало Каталану серебряного солида – ну так жаль! – и потому обратился он в бегство. А что оказалось это ошибкой, понял скоро, да только было уж поздно: настигли его шутя, а вот отделали без всякого смеха и снисхождения и деньги отняли.
И остался Каталан один на дороге, с разбитой мордой, без еды, без помощи, без последней надежды. Хотел заплакать – да какое там плакать! Дышать и то больно.
Кое-как побрел дальше, авось встретится кто-нибудь.
В сумерках обогнали Каталана всадники. Каталан не растерялся, собрал остатки сил, за стремя уцепился, крича:
– Помогите мне, добрый господин!
Но сил только на это и достало. Разжал ослабевшие пальцы, рухнул лицом в грязь и от сильного удара о землю на миг потерял сознание. Думал уж, что всадники прочь унеслись, но нет – вот приближается к нему кто-то и ногой несильно толкает.
– Эй, ты! Да кто ты таков?
Каталан с громким стоном закопошился в жидкой грязи, поднялся на четвереньки, головой помотал. Лицо расквашенное поднял, глянул мутно – ничего не увидел, так, тень, громада какая-то над ним высится. Хлынули у Каталана слезы, сказать же ничего не смог.
А рядом другой голос – низкий, спокойный:
– Возьми его в седло, Гильем.
И подхватили Каталана крепкие руки, помогли подняться, на коня усадили. Конь под холодным дождем горячий, пахнет от него крепко. Как тронулись рысью, так каждая косточка в избитом Каталановом теле запричитала на свой лад; стиснул зубы Каталан, жаловаться не смея.
Вот так оказался он в Каркассоне; а подобрал его воистину добрый сеньор – Пейре Рожьер де Сейссак, знатный рыцарь и шателен, бывший в родстве со многими именитыми баронами Лангедока.
Об этом Каталан узнал уже вечером, лежа на постели за кухней, ближе к печи, в каркассонском доме господина де Сейссака. Прислужницы битую морду жонглеру умыли и, обнаружив под слоем крови и грязи человека молодого и если не смазливого, то все же довольно привлекательного, дружно принялись хихикать, строить глазки и шептать друг дружке на ухо. Обласканный, накормленный, умытый, Каталан обмяк и стал многословно жаловаться на свою разнесчастную жонглерскую долю. Все, все без утайки поведал: и о милостивом, но неудачливом бароне Саварике Нечестивце; и о своевольной Гильеме де Бенож, и о прекрасной и разумной Алане де Вильнев, и о глупенькой Гарсенде.
Едва завершил он горестную повесть, как незамедлительно обнаружил рядом с собой немало привлекательных девушек, каждая из которых была рада вознаградить его за все перенесенные прежде невзгоды.
И, осчастливленный таким образом, заснул Каталан.
Большой дом де Сейссака был полон людей: семейных и челядинцев, воинов и катарских духовных лиц, всех, кого только мог укрыть и приютить, спасая от франков. Хранил у себя припасы, рассылая их потом с верными людьми по потаенным катарским общинам; принимал у себя и лечил раненых и больных, которым почему-либо не следовало открыто обращаться к врачу. И для Арнаута Каталана место нашлось, как для малой домашней собачки. Держали его, пригревшегося, прикормившегося, больше для развлечения, чем для чего-либо иного, ибо ни к какой сколько-нибудь серьезной работе он был непригоден.
И вот новая напасть: оставив Тулузу, двинулся на Каркассон Амори де Монфор. Едва прибыв в город, Амори тотчас стал лютовать: кого только подозревал в содействии врагам своего отца, хватал и предавал казни; особенно же ополчался он на проповедников и "совершенных", ненавидя их всей душой. Только тем все было нипочем: приходили в город к нуждающимся в утешении и наставлении, будто и не было здесь никакого Амори де Монфора. Что им угроза смерти? Ничего не страшились, а с земной оболочкой расставались как с постылым бременем, когда наставал их час.
А Каталану дом Сейссака казался твердыней; какие бы страшные дела ни творились в городе, здесь всегда было тепло, сытно, многолюдно. Обитатели дома сменялись. Одни уходили, другие приходили, но всех связывала общая ненависть к католикам-папистам, отчего любой пришелец сразу делался как бы родным.
Роман, который не оставит равнодушным никого... Городская сказка, перенесенная на страницы и немедленно зажившая собственной жизнью. Поразительно точный срез нашей с вами действительности, чем — то напоминающий классическое `Собачье сердце` — но без злобы, без убивающего цинизма. Книга, несущая добро, — что так редко случается в нашей жизни.
Анна Викторовна безумно любила музыку, и в свои пятьдесят с лишним лет все с той же страстью, что и двадцатилетняя девушка вслушивалась в звуки незамысловатых мелодий. Даже оставшись без радиоприемника, она специально возвращалась домой через Александровский парк, чтобы насладиться мелодиями, доносящимися из находящихся рядом кафе. Но Анна Викторовна даже не подозревала, какие чудеса может сотворить с ней музыка…
Роман "Анахрон-2" нельзя четко отнести ни к одному из известных жанров литературы. Это фантастика, но такая реальная и ощутимая, что уже давно перетекла в реальную жизнь, сделавшись с ней неразделимым целым. В какой-то мере, это исторический роман, в котором неразрывно слились между собой благополучно ушедший в историю Питер XX столетия с его перестроечными заморочками и тоской по перешедшему в глубокий астрал "Сайгону", и быт варварского села V века от Рождества Христова. Это добрая сказка, персонажи которой живут на одной с вами лестничной площадке, влюбляются, смеются, стреляют на пиво или… пишут роман "Анахрон"…И еще "Анахрон" — это целый мир с его непуганой наивностью и хитроумно переплетенными интригами.
Альтернативная история, знакомо-незнакомые события, причудливо искаженные фантазией... Мир, где любое народное поверье становится реальностью... Здесь, по раскисшим дорогам средневековой Германии — почти не «альтернативной», — бродят ландскнехты и комедианты, монахи и ведьмы, святые и грешники, живые и мертвые. Все они пытаются идти своим путем, и все в конце концов оказываются на одной и той же дороге. Роман построен как средневековая мистерия, разворачивающаяся в почти реальных исторических и географических декорациях.
Действие дилогии «Завоеватели» и «Возвращение в Ахен» разворачивается в мирах Реки Элизабет — волшебных и в то же время реалистичных. Это история парадоксальных взаимоотношений Добра и Зла, воплотившихся в двухпоследних великих магов этих миров — вечных противниках, которые уже не могут существовать друг без друга...
В далекой-далекой галактике, на планете Эльбия, живет большая, богатая и знатная семья: дедушка – ветеран давней войны, отец – глава крупной корпорации, пятеро детей-подростков, а также множество слуг, собак и дальних родственников. Налаженный быт усадьбы всколыхнуло возвращение домой тетушки. Старшей сестры отца. Мало того, что она капитан космического корабля, на ней еще «висит» дело о контрабанде, а где-то в космосе остались ее многочисленные друзья и недруги…
Интрига романа католического священника и писателя-фантаста Н. А. Толстого (1867–1938) «Цари мира» связана с небывалым изобретением русского ученого Филиппова, позволяющим передавать на большие расстояния взрывную электрическую энергию. За изобретением охотятся масоны-сатанисты, французские власти и итальянская каморра…
Интернет-легенда о хаски с чудовищной улыбкой может напугать разве что впечатлительного подростка, но хаски найдет средства и против невозмутимого охранника богатой дачи…
В книге впервые собраны мистико-фантастические рассказы Е. А. Нагродской (1866–1930), одной из самых популярных писательниц дореволюционной России, автора нашумевших в то время эротических бестселлеров и произведений о женском «раскрепощении» — а также, несмотря на устоявшуюся «бульварную» репутацию, писательницы оригинальной и бесспорно заслуживающей внимания.
Весь вечер Лебедяна с Любомиром, сплетя перста, водили хороводы, пели песни и плясали в общей толчее молодежи. Глаза девицы сверкали все ярче и ярче, особенно после того, как Любомир поднес ей пряный сбитень. Пили его из общего глиняного кувшина и впрогоряч. Крепкий, пьянящий напиток разгонял кровь и румянил щеки, подхлестывая безудержное веселье и пробуждая силы для главного таинства этой ночи. Схватившись за руки крепче прежнего, молодые прыгали через костер, следя за тем, как беснуются сполохи смага, летя вослед.
Маленький Ноа по ночам задыхается, просится домой и не узнает свою маму Джейни. Что делать матери-одиночке, жизнь которой и без того грустна: принять страшный диагноз врачей или поверить невероятной идее эксцентричного психиатра о переселении душ? Психиатр убежден: Ноа перестанет страдать, когда душа, живущая в нем, найдет свою семью из прошлой жизни. По мнению Джейни, реинкарнация — это ненаучная ерунда. Или все же нет?
Оконченное произведение. Грядет вторая эра воздухоплавания. Переживут ли главные герои катаклизм? Что ждет их в новом мире? Открытие забытых небесных островов, продолжение экспансии островитян, восстания челяди,битва держав за место под солнцем на осколках погибающего континента. Грядущий технологический скачек, необычная заморская магия, новые города, культуры и жизненный уклад содрогнут когда-то единую Некротию...
Войска Раймона Тулузского осаждают крепость сторонников Симона де Монфора. И, чтобы осажденные не заскучали, иногда перебрасывают через стену руки и ноги, отрубленные у пленных…Это трагическая история графа Симона де Монфора, предводителя Альбигойского крестового похода, вошедшего в историю как палач Лангедока.…Просто – страна, где чудеса – всего лишь повседневная обыденность, демоны – привычные гости, а рыцарские подвиги – трудная работа.…Просто – мир «меча и магии», увиденный «изнутри», глазами самих его обитателей.Темной порою, ночною порой –Сердце мое, не молчи! –Слышен в деревне пронзительный вой…Оборотень в ночи!
Перед вами – «история» в историях Елены Хаецкой.История «второго Рима» – Константинополя – глазами нищего и отчаянного грека-авантюриста, не удивляющегося ни «интересным временам», в которые живет, ни невероятным чудесам, которым – свидетельствует!..История человека, коему довелось жить в грязную, пьяную, веселую эпоху раннего Средневековья – и наблюдать с простой своей повседневной точки зрения, сколь не похоже было истинно происходившее на то, о чем еще предстоит написать и высокоумные хроники, и изысканные романы…Так все-таки – ЧТО ЭТО?«Фэнтези»? «Альтернатива»? Что-то, чему и имени-то толком не подобрать?Не важно.Главное – ЭТО ИНТЕРЕСНО.ЭТО – Елена Хаецкая, и этим все сказано!
В маленькую деревеньку недалеко от замка Фуа пришел странствующий монах Доминик, местные жители приняли его за катара. Что случится, когда они поймут что перед ними враг..
Средневековая Германия. Земля вечных войн, солдатских «баек у костра», ведьм и призраков, святых – и грешников. Земля, где поверья и истина, миф и реальность переплелись столь тесно, что разделить их – невозможно……Средневековая Франция. Оплот куртуазной рыцарской культуры… или грязный хлев, пропитанный кровью и смертью по самое «не могу»? Страна, где в боли и ужасе творится – магия. Магия религии, магия колдовства, магия поэзии – да кому какое дело?..Перед вами – «альтернативная история». История, по сути, не слишком-то отличающаяся от нашей.