Жизнь и приключения Сергея Сельянова и его киностудии «СТВ», рассказанные им самим - [94]

А киностудии снимают кино для кинотеатров: «Кинотеатральный показ – по-сути, единственный механизм возврата денег. К тому же это и идеологически или концептуально важный аспект, мы не делаем кино для интернета или телевидения, изображение, звук – все выстраивается под кинотеатр, особенности восприятия рассчитаны на большой зал, на зал с большим количеством зрителей. Интернет и телевидение – это вторичные рынки, вторичное использование, концептуально это так. Технологически все настроены на кинотеатр. Основные деньги получает производитель от кинотеатров, если получает. И если ты не окупился в кинотеатрах, все остальное не очень существенно. Я говорю о зрительских фильмах, потому что авторское кино – это другое, это уж точно не бизнес».

При этом авторским Сельянов называет практически любое кино, что называется «с идеей» или, если сформулировать по-другому – «с художественностью», как бы расплывчато это не звучало. «Художественность» вытравляется из зрительского фильма, как микробы из операционной.

Что касается зрительского кино, то у него есть совершенно объективный критерий: «Успех в кинотеатре начинается от миллиона зрителей. Тогда будет примерно 250 млн рублей бокс-офиса. По масштабам затрат – это нормально. У нас в стране примерно 140 млн человек, в кино ходит миллионов десять, и если из них твой фильм посмотрел миллион, значит, ты в зоне внимания. Если же зрителей будет 300 тыс. (а это очень хороший результат для авторского кино, это успех), относительно общего числа населения, относительно бюджета, и сборов, выраженных в деньгах, – этого мало. 300 тысяч зрителей, пришедших в кинотеатр, не позволяют воспроизводить авторское кино. За деньги, вырученные с такого фильма, другой не снимешь».

Вот такая западня. То есть сам Сельянов все равно любит кино с задачами, с пресловутой художественностью, но понимает, что снимать такие фильмы в стране, где в кино ходит молодая и не очень кинообразованная публика, не выгодно. Это, собственно, та же логика, что у телевизионных боссов, которые считают рейтинги и доли, и понимают, что прайм-тайм требует особого продукта. Да и власть в те же дни приходит к такому же выводу, перестает ориентироваться на сравнительно малочисленный средний класс и интеллигенцию и начинает работать с электоратом, с большинством, с теми, кто обеспечит и явку, и голоса, и легитимность.

Что же касается Фонда кино, то в прессе фигурируют данные о том, что в 2012 году Фонд выделил 3,8 млрд рублей на 117 проектов, и это был пик его возможностей. С тех пор количество денег уменьшалось, и в 2016 году оно стало таким же, что и в 2010-м. В конце 2013 года, проработав на посту три непростых года, Фонд не по собственной воле покинул его руководитель Сергей Толстиков. «Многие госчиновники высшего уровня: и Владислав Сурков, и Дмитрий Медведев, и, конечно, глава Минкульта Владимир Мединский вместе с Иваном Демидовым, отвечающим в ведомстве за кино, в последние месяцы говорили о неэффективности теперешней схемы финансовой поддержки кинематографа. Денег выделяется все больше, а доля российского кино в прокате все меньше. Например, в минувшем году для фильмов студий так называемых мейджоров, деятельность которых и поддерживает Фонд кино, эта доля составила 7,5 %, а государство хотело бы, чтобы было как минимум вдвое больше. Было негласно постановлено, что виноваты в этом не кинотеатры, не зрители и не авторы фильмов, не заинтересовавших публику, а именно неэффективная работа Фонда кино», – писал критик Антон Долин 30 января 2013 года.

Действительно, по итогам 2012 года ситуация складывалась не впечатляющая, ни один российский фильм не попал даже в двадцатку бокс-офиса, на 25-м месте оказался «Духless», а на 32-м – «Джунгли», туристическая комедия с Верой Брежневой и Сергеем Светлаковым, в производстве которого участвовала «СТВ», на 35-м – малобюджетный «С Новым годом, мамы» компании «Энджой мувиз». Многие весьма важные с точки зрения искусства картины собрали совсем незначительные суммы. «Кококо» Авдотьи Смирновой и «Я тоже хочу» Алексея Балабанова оказались почти рядом в самом конце списка, там же был «Фауст» Сокурова.

Впрочем, по итогам 2013 года картина уже будет другая, и прогнозы Сельянова начнут сбываться – на первом месте турнирной таблицы сборов окажется тот самый «голливудского качества» «Сталинград» Бондарчука с 53 млн долларов, вслед ему дышат «Елки-3» с почти 38 млн (третье место), потом «Легенда № 17» с 29,5 млн, «Горько» Жоры Крыжовникова – 25 млн, так что если бы учитывались эти результаты, то Фонд кино впору бы поздравить с победой. Правда, в 2014 году российское кино снова уступило позиции. И надо посмотреть правде в глаза, именно с 2013 года фильмы компании «СТВ» (за исключением анимации) на пять лет, до 2018 года, исчезают из списков прокатных удач.

Пауза возникает в деятельности большинства компаний лидеров, которые вместо множества малобюджетных картин устремились на производство больших фильмов, а дело это медленное, сложное и не всегда увенчивается нужным результатом.

Сельянову приходится доказывать, что реформа, приведшая к созданию Фонда кино, – инициатива правильная и нужная, потому что это не очевидно. Более того, и в обществе, и в правительстве есть критики этой системы, и есть целые группы, уверенные, что кино в принципе не нуждается в государственной поддержке, и другие, считающие, что поддерживать нужно, но только авторское и дебютное кино, а зрительские фильмы появятся сами собой, третьи говорят, что все кино должно быть исключительно государственным. Всем им Сельянов старается ответить. Но ему тоже далеко не все нравится, и он отдает громадное количество сил и времени, чтобы исправить ситуацию и решить наиболее важные и острые вопросы.