Жизнь и приключения Сергея Сельянова и его киностудии «СТВ», рассказанные им самим - [30]

Юра месяц лежал в больнице, у него была челюсть сломана, ходил в шине, не мог есть, почти не мог говорить, только шипел. Со мной обошлось попроще, я думал, что сломаны ребра, так было болезненно, но сказали, что перелома нет, сильный ушиб. Ходил я с трудом, но все-таки мне было гораздо легче, чем Юре. Так что доснимали фильм весной, когда натура снова стала похожа на осеннюю».

Помимо несчастного случая с Шевчуком, во время съемок фильма было много трудностей другого рода. Финансирование шло через Первое творческое объединение «Ленфильма» (которое к тому времени уже называлось хозрасчетной студией «Голос», худрук Виталий Мельников), но шло как-то неравномерно, Сельянов нашел партнеров в Украине, которые готовы были добавить денег, но на студии не умели с этим работать, не могли договориться. Привыкшему за годы подпольного производства решать все вопросы, Сельянову было странно смотреть, как мелкие десятирублевые траты становились проблемой, на ровном месте возникали нерешаемые трудности, деньги перекидывали с объекта на объект, все тормозилось, висло. В экспедиции Сельянов столкнулся с тем, что директор картины не сумел вовремя получить обещанные уже деньги: «Связь ужасная, дозвониться не мог, махнул рукой и решил, что в следующий раз буду снимать только на своей студии». Тогда стало «окончательно ясно, что нужно делать по-другому».

Когда фильм был готов, возникли новые сложности. Права на картину были у Госкино СССР, и поскольку фильму, снятому в программе Госзаказа, положен довольно большой тираж, «Духов день» был напечатан в невероятном для такого фильма количестве – около 600 копий. А кинопрокат в это время уже разваливался, тираж распространять было некому, эти копии так и лежали на складах. Сельянов смеется: «Мне потом еще десять, если не 15 лет предлагали купить пару-тройку копий фильма. Я говорил: „Спасибо, у меня есть“». При этом авторские права, например, остались у Госкино, но продвижением картины никто уже не занимался. В конце концов, Сельянов получит картину в свое распоряжение, заключив договор с «Ленфильмом» и Госкино, но время, по его мнению, будет упущено. «После „Духова дня“ я понял, что вопрос авторских прав очень важен, что если картину отчуждают, ты не можешь ничего».

Некоторый опыт работы с международными фестивалями у Сельянова, как он считал, уже был, но возникла неожиданная трудность. Для рассылки требовались демонстрационные кассеты, бобину с фильмом на отбор не пошлешь, а VHS в те времена были дефицитом. Одну кассету использовали до восьми раз, пока она окончательно не портилась, продавались они втридорога, а денег не было вообще. Словом, десяток кассет, которые надо разослать в разные стороны, были невозможной роскошью. Нашли штуки три. Сделали титры. Тогда на конкурс Берлинского фестиваля картины из России отбирал критик Ганс Шлегель, человек сложный, с большими претензиями, и он требовал от авторов эксклюзивной преданности. А Сельянов этой его особенности не знал. Поэтому, не обратив внимания на просьбу Шлегеля больше никому фильм не показывать, простодушно отправил кассету в другую секцию Берлинале – Форум, представители которой тоже заинтересовались фильмом. Таким образом, вспоминает Сельянов, он был уверен, что не один, так другой вариант точно сработает. Третья кассета отправилась в Монреаль.

Ну а дальше вышло все неудачно. В Берлин «Духов день» не попал. Его пригласили на другой, небольшой немецкий фестиваль, и там уже Сельянову знающие люди объяснили, какую он сделал ошибку и чем обидел Шлегеля. Тонкости фестивальной политики были для него внове.

С Монреалем вышло тоже не гладко. Фильм показали, призов он, правда, не получил, но кое-кто им заинтересовался, возникли еще какие-то приглашения, среди них были и любопытные, однако на обратном пути яуф с фильмом пропал. То ли «Аэрофлот» его затерял, то ли в аэропорту Монреаля с ним что-то случилось, но как бы то ни было, единственная субтитрированная копия фильма исчезла. О том, чтобы сделать вторую, и речи не было, поскольку не было денег. Так прервалась, по сути, не начавшись, международная судьба фильма.

Нестыдное кино

На родине «Духов день» понравился. В декабре 1990 года в городе Заречном под Свердловском состоялся первый в СССР частный фестиваль «Лики» с подзаголовком «Нестыдное кино», проведенный советско-французским предприятием «Корус». Организовали его президент предприятия, преуспевающий бизнесмен и любитель кино Андрей Бриль и Ирина Курдина, сотрудник Союза кинематографистов и добрый гений для многих молодых авторов. Фильм «Духов день» вышел «по результатам общего рейтинга в абсолютные лидеры игрового конкурса» и получил «два высших приза обоих жюри». Второе место в конкурсе этого «фестиваля-салона», где главным событием предполагалось интеллектуальное соревнование и каждый участник произносил речь в защиту своей картины, досталось фильму Максима Пежемского «Переход товарища Чкалова через Северный полюс».

На второй год главный приз взял фильм Алексея Балабанова «Счастливые дни». Критик Вячеслав Шмыров, который работал над составлением программы второго года, вспоминает, что в 1991 году «Леша из Заречного уехал просто героем. Вопреки столичным фаворитам, один из которых в сердцах тогда Балабанову сказал: „Вечно у нас любят убогих“». Еще через несколько месяцев Алексей Балабанов со «Счастливыми днями» был приглашен в Канны, в программу «Особый взгляд».