Жизнь и борьба Белостокского гетто. Записки участника Сопротивления - [50]

Хотя среди них были различные люди, со всеми присущими им недостатками, большая их часть привыкла полностью отдавать себя общественному делу; они почти слепо верили в правоту своих идеалов, знали толк в конспирации. Отстаивая свои убеждения, они готовы были на лишения, не считались со своим здоровьем и самой жизнью. Если они попадали в руки польской дефензивы (тайной политической полиции), то стойко переносили годы пребывания в тюремных застенках. Написав эти строки, я сознаю, что меня могут посчитать защитником коммунистической идеологии, которая в настоящее время сильно и заслуженно себя скомпрометировала и даже у многих вызывает «аллергию». Не буду повторять, что мои симпатии принадлежат не коммунизму, а социал-демократии. Скажу другое: нельзя отождествлять советских коммунистов, особенно партийных бюрократов, подавляющее большинство которых примкнуло к правящей партии ради карьеры и материальных благ[32], с польскими, итальянскими и коммунистами других капиталистических стран, которые шли в тюрьмы за свои идеалы. Следует также добавить, что абсолютное большинство коммунистов на Западе не знали о том, что творится внутри СССР, о сталинском произволе, массовых репрессиях, лагерях. Как только они узнали об этом из материалов XX съезда КПСС, многие коммунисты Италии, Франции, США и других стран стали покидать ряды своих партий.

Итак, указанные ранее качества привели к тому, что именно бывшие польские коммунисты и комсомольцы составили костяк как руководства, так и активистов подпольного антифашистского блока. Остальные его две составляющие — левые бундовцы и левосионистская молодежь из «а-Шомер а-цаир» — представляли меньшинство. Лишь весной 1943 года, когда левый подпольный антифашистский блок объединился с организацией «Дрор» и другими сионистскими группами, а также с правыми бундовцами, число некоммунистов среди активных подпольщиков возросло. Следует подчеркнуть, что значительная часть подпольщиков, а затем и еврейских партизан были беспартийными, хотя некоторые из них симпатизировали тому или иному политическому течению.

Эдуард Боракс (Эдек)

Эдуард Боракс был шомром, то есть членом левосионистской организации «а-Шомер а-цаир». В конце 1941 года он приехал из Вильно в Белосток для координации деятельности шомров этих двух крупных гетто. Одним из наиболее важных был вопрос о создании в гетто единого антифашистского блока. В Виленском гетто такое единство уже было достигнуто, и Эдуард Боракс привез в Белосток письмо от руководителя Объединенной подпольной организации гетто Вильнюса Ицхака Витенберга.

Эдек был рослым красивым брюнетом, он уже прошел военную службу в польской армии. У него была типичная еврейская внешность, но это не мешало ему, когда было нужно, невозмутимо передвигаться за пределами гетто. Он был на редкость смелым человеком. Эдек никогда не унывал и часто балагурил. Его друзья очень любили его и шутя говорили, что не Эдек похож на еврея, а все евреи похожи на него.

Эдеку понравились белостокские шомры, а те попросили его остаться и возглавить военную подготовку организации «а-Шомер а-цаир» в гетто. Эдуард Боракс и несколько друзей, приехавших с ним, с энтузиазмом взялись за это дело. Одновременно Боракс от имени «а-Шомер а-цаир» начал переговоры с руководством левой подпольной организации Белостокского гетто. В этих переговорах от шомров участвовали также Хайка Гроссман и Зорах Зильберберг. В марте 1942 года в Белостокском гетто был образован антифашистский блок и создана руководящая «тройка» этого блока: Эдуард Боракс от шомров, Иосиф Каве от коммунистов и Шолом Попорц от левых бундовцев. Об этом важном событии Боракс немедленно сообщил виленскому руководству Объединенной подпольной организации гетто. Виленские товарищи, прежде всего Аба Ковнер, настаивали на возвращении Эдуарда Боракса, но были вынуждены примириться с его решением остаться в Белостоке. Боракс проводил активную работу по подготовке шомров к вооруженному сопротивлению. После приезда Мордехая Тененбаума в Белосток Эдек пытался контактировать с ним, но «Дрор», возглавляемый Мордехаем Тененбаумом, в конце 1942 — начале 1943 годов еще не соглашался на объединение с коммунистами. Между тем всем нужно было оружие, а для его покупки — деньги, и Эдуард Боракс познакомился для этой цели с руководителем юденрата Эфраимом Барашем. Бараш медлил и колебался.

Эдуард Боракс стал уже самым любимым и популярным лидером «а-Шомер а-цаир» в Белостоке. Ему оказывали безоговорочную поддержку такие известные активисты организации шомров, как Хайка Гроссман, Зорах Зильберберг, его давнишний товарищ Гедале Шаяк.

Наступили драматические дни первой самообороны в феврале 1943 года. Немцы ворвались в гетто и начали массовую депортацию населения. Боракс в это время возглавил группу молодых подпольщиков на улице Смольной. Их было немногим более 20 человек (шомры, комсомольцы и молодые бундовцы). Они оказали яростное сопротивление карателям. Однако оружия и боеприпасов не хватало, и через некоторое время сопротивление группы Боракса было подавлено. Часть людей погибли в бою, Эдек и несколько подпольщиков попали в руки карателей. В соответствии с версией, изложенной в книге Хайки Гроссман, далее события развивались следующим образом. Один из активистов «а-Шомер а-цаир» Гедале Шаяк обратился к председателю юденрата Эфраиму Барашу с просьбой использовать свое влияние для освобождения Эдека и его друзей (такие случаи имели место). Бараш знал Эдека лично, однако в помощи отказал. Из вагона, в котором оказались Эдуард Боракс и его бойцы, чудом уцелело несколько человек. Они позже рассказали, что Эдек и его люди помогали всем, кто решился прыгать из поезда, однако сами остались с большинством узников до конца. На территории лагеря Треблинка Эдек и его друзья бросились на карателей и были застрелены. Так трагически оборвалась жизнь любимого командира белостокских шомров Эдуарда Боракса.