Жизнь Греции. История цивилизации - [94]

Греческий ритуал был столь же многообразен, как и виды богов, которых почитали. К хтоническим богам был обращен мрачный ритуал умилостивления, к олимпийцам — радостный обряд приветствия и хвалы. Ни та ни другая форма церемонии не нуждалась в священнослужителе: в семье роль жреца исполнял отец, в государстве — высший магистрат. Жизнь в Греции не была столь обмирщенной, какой ее нередко изображают; религия играла здесь значительную роль во всем, и каждое правительство оберегало официальный культ, считая его жизненно важным для социального порядка и политической стабильности. Но если в Египте и на Ближнем Востоке государство было подчинено жречеству, то в Греции жречество было подчинено государству, которое приняло руководство религией на себя и низвело священников до положения второстепенных храмовых служителей. Имущество храмов, состоявшее в недвижимости, деньгах и рабах, контролировалось и управлялось должностными лицами государства[675]. Не существовало семинарий для подготовки священнослужителей; ничто не мешало назначить или избрать жрецом всякого, кто знаком с обрядами данного бога, а во многих местах эта должность предоставлялась тому, кто предложит лучшую цену[676]. Не существовало иерархии жреческой касты; жрецы одного храма или государства обычно не были связаны со жрецами другого[677]. Не существовало ни церкви, ни ортодоксии, ни застывшего символа веры; религия состояла не в исповедании определенных верований, но в причастности к официальному ритуалу[678]; каждый мог иметь свою веру, если только он открыто не отвергал и не хулил городских богов. В Греции церковь и государство были едины.

Местом богопочитания могли выступать домашний очаг, общественный очаг в пританее, расщелина в земле для хтонического божества, храм для бога-олимпийца. Пределы храма были священны и неприкосновенны; здесь собирались верующие и могли найти убежище все преследуемые, даже если они были запятнаны тяжким преступлением. Храм предназначался не общине верующих, а богу; здесь, в его доме, воздвигалась статуя бога, перед которой горел неугасимый огонь. Часто люди отождествляли статую с богом; они тщательно умывали, наряжали и холили его изображение, а иногда бранили его за нерадивость; рассказывают, что время от времени статуя покрывалась потом, плакала или закрывала глаза[679]. В храмовых летописях сохранялась память о праздниках бога и о важных событиях в жизни города или группы, почитающих данного бога; они были источником и первоначальной формой греческой историографии.

Церемония состояла из шествия, песнопений, жертвоприношения, молитвы и иногда священной трапезы. Иногда частью шествия выступали магия и маскарад, живые картины и драматические представления. В большинстве случаев основной ритуал подчинялся предписаниям обычая: каждое движение ритуала, каждое слово гимнов и молитв были занесены в книгу, священную для семьи или государства; крайне редко допускалось изменение малейшего звука, действия или ритма; бог мог не одобрить или не понять новшества. Живая речь менялась, обрядная — оставалась неизменной; со временем верующие перестали понимать используемые ими слова[680], но обаяние древности компенсировало отсутствие понимания. Нередко церемония переживала даже память о вызвавшей ее причине; тогда для ее объяснения изобретались новые мифы, ибо могли меняться мифы и верования, но не ритуал. Существеннейшей частью реей процедуры была музыка, так как без нее религия тягостна; музыка порождает религию в той же мере, в какой религия порождает музыку. Песнопения, исполнявшиеся в храме или во время процессий, положили начало поэзии и тем размерам, которые позднее увековечили грубость и сквернословие Архилоха, опрометчивую страстность Сафо и скандальные изыски Анакреонта.

Достигнув алтаря, располагавшегося обычно перед фасадом храма, верующие пытались жертвой и молитвой отвратить гнев или снискать милость своих богов. Как частные лица, они могли принести в дар любой предмет, имеющий какую-нибудь ценность: статуи, рельефы, мебель, оружие, котлы, треножники, одежды, керамику; если этими вещами не могли воспользоваться боги, то жрецы — наверняка. Войско иногда приносило в дар часть своих трофеев; так поступали во время своего отступления Десять Тысяч Ксенофонта[681]. Группа лиц могла принести в дар плоды полей, виноградников или деревьев, чаще животное, возбуждающее у бога аппетит, иногда — в случаях большой нужды — человека. Ради попутного ветра Агамемнон принес в жертву Ифигению; Ахилл заклал двенадцать троянских юношей у погребального костра Патрокла[682]; дабы насытить Аполлона, человеческие жертвы сбрасывались с утесов Кипра и Левки; на Хиосе и Тенедосе людей умерщвляли в честь Диониса; говорят, что перед Саламинской битвой Фемистокл принес персидских пленников в жертву Дионису[683]; спартанцы справляли праздник Артемиды Ортии, бичуя — иногда до смерти — юношей на алтаре богини[684]; в Аркадии Зевс принимал человеческие жертвы вплоть до второго века нашей эры[685]; когда в Массалии разразилась чума, одного из беднейших граждан откормили за общественный счет, нарядили в священные одежды, украсили священными ветвями и сбросили с утеса, молясь, чтобы он понес наказание за все грехи своего народа