Жизнь Греции. История цивилизации - [297]
(Перевод Μ. Е. Грабарь-Пассек)
Третья идиллия знакомит нас с нимфой Амариллис и ее неприступной прелестью, четвертая — с пастухом Коридоном, седьмая — с поэтом-козопасом Ликидом: этим именам было суждено послужить еще тысячам поэтов от Вергилия до Теннисона. Феокрит идеализирует своих селян, разговаривающих на самом изысканном греческом языке; любой из них умеет слагать гекзаметры лучше Гомера, но мы приучаемся принимать их невероятные таланты за простительную условность, вслушиваясь в печальные мелодии их песен. Феокрит искупает искусственность своих героев запахом их одежды и непристойностями, порой срывающимися у них с языка; струя здорового юмора придает остроту их чувствительности и делает их людьми. В общем, это лучшие греческие стихи, написанные после Еврипида, единственный образчик эллинистической поэзии, сохранивший на себе дыхание жизни.
V. Полибий
Эллинистическая эпоха вдохновила лишь одного великого поэта, зато она произвела на свет невиданное множество самых разнообразных прозаических сочинений. Она изобрела воображаемую беседу, эссе и энциклопедию; она продолжила традицию коротких и ярких биографий; в римский период греческая литература добавит к ним проповедь и роман. Ораторское искусство было умирающей модой, так как всецело зависело от политической игры, прений перед народными судами и демократической свободы слова. Излюбленным средством сообщения и литературы стало письмо; в это время закладываются эпистолярные формы и фразы, которые мы находим у Цицерона, и даже знаменитый зачин, памятный нашим дедам: «Надеюсь, это письмо застанет вас в таком же добром здравии, в каком пребывает пишущий эти строки»[2261].
Историография процветала. «Птолемей I, Арат Ахейский и Пирр Эпирский оставили воспоминания о своих походах, заложив традицию, кульминацией которой станет творчество Цезаря. Египетский первосвященник Манефон написал по-гречески «Египетские анналы» (Aigyptiaka), несколько субъективно распределив фараонов по династиям, остающимся основой их классификации до сего дня. Берос, первосвященник халдеев, посвятил Антиоху I историю Вавилона, опирающуюся на клинописные хроники. Около 300 года Мегасфен, посол Селевка I к Чандрагупте из династии Маурьев, изумил греческий мир книгой об Индии. «Среди брахманов, — гласит наводящий на размышления отрывок, — есть секта философов, считающих, что Бог есть Слово, под которым они разумеют не произносимую речь, но речь разума»[2262]; то было еще одно учение о Логосе, которому суждено оставить такой глубокий след в христианской теологии. Тимей из Тавромения (Таормина), изгнанный с Сицилии Агафоклом (317), много путешествовал по Испании и Галлии, а затем поселился в Афинах, чтобы написать историю Сицилии и Запада. Он был прилежным исследователем — настолько дотошным, что некоторые соперники прозвали его «старым ветошником»[2263]. Он стремился установить точную хронологию и догадался датировать события по Олимпиадам. Тимей сурово критиковал своих предшественников, и ему посчастливилось умереть прежде, чем Полибий подверг его труд безжалостному разносу[2264].
Величайший из эллинистических историков и единственный грек, достойный войти в триумвират с Геродотом и Фукидидом, родился в аркадском Мегалополе (208). Его отец Ликорт был одним из лидеров Ахейского союза, послом в Риме в 189 году и стратегом в 184-м. Мальчик воспитывался в атмосфере большой политики, получил воинскую закалку при Филопемене, воевал в римском походе против малоазийских галлов, вместе с отцом ездил послом в Египет (181) и в 169 году был назначен гиппархом, или начальником конницы, Союза[2265]. Он поплатился за свою известность: когда римляне наказали Союз за поддержку враждебного им Персея, тысяча видных ахейцев была взята заложниками в Рим, и среди них был Полибий (167). Шестнадцать лет он пребывал в изгнании и временами, по его словам, ощущал «полный упадок духа и умственный паралич»[2266]. Но с изгнанником подружился младший Сципион, который ввел его в круг образованных римлян и, когда остальных заложников начали расселять по всей Италии, убедил сенат оставить Полибия с ним в Риме. Полибий сопровождал Сципиона во многих походах, давал ему ценные военные советы и был рядом с ним при разорении Карфагена (146). В 151 году он получил свободу, а в 149 ему было поручено представлять Рим при урегулировании отношений между городами Греции и их далеким господином — римским сенатом. Надо полагать, он хорошо справился с этим неблагодарным заданием, так как некоторые города почтили его памятниками, хотя невозможно сказать, когда именно людская благодарность нашла свое воплощение. После шестидесяти лет, посвященных практической деятельности, он удалился на покой, чтобы писать «Трактат о тактике», «Жизнеописание Филопемена» и свою грандиозную «Историю». Полибий умер, как подобает джентльмену; в возрасте восьмидесяти двух лет он упал с лошади, возвращаясь с охоты.
Собрание эссе двух выдающихся мыслителей нашего времени, охватывающее более 5000 лет истории человечества. Ставшая классической книга об уроках истории от лауреатов Пулитцеровской премии и авторов исторического многотомника. Переиздается и успешно продается с 1968 года. Авторы, профессиональные историки и академические ученые выявили закономерности общественного и исторического развития, цикличность исторического процесса и конечность любого социально-экономического строя. Основываясь на своих исследованиях и на философском подходе, они очень образно и увлекательно рассказали о том, какой путь прошла Западная цивилизация (от истоков до начала XIX века) и почему ее путь был сложен именно из этих вех. На русском языке публикуется впервые.
А знаете ли вы, почему все тела притягиваются друг к другу? Что в действительности скрывается за латинским словом «гравитация»? В книге творчески изложена теория старения, связанного с накоплением в организме тяжёлых солей. А также читатель узнает, кем был, где и когда на самом деле жил Иисус Христос, основатель христианства. Автор развивает смелые идеи современных исследователей А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского.
Константин Михайлович Базили, популярный в русских литературных кругах 30-х годов XIX в. автор «Очерков Константинополя», видный дипломат, друг Н. В. Гоголя, пожалуй, меньше всего известен своими трудами о Сирии (вслед за автором мы употребляем здесь историческое понятие «Сирия», имея в виду современные территории Ливана и Сирии). А между тем работы Базили о Сирии оставили значительный след в науке. Его книга «Сирия и Палестина под турецким правительством» была одним из первых в мировой литературе трудов по Новой истории Сирии, Ливана и Палестины.
В изданиях, посвященных истории Великой Отечественной войны, мало и неохотно рассказывается о битве советских войск под старинным русским городом Ржевом. Между тем под Ржевом полегло более двух миллионов человек – больше, чем под Сталинградом или в иных сражениях великой войны. Вину за такие огромные потери многие возлагали на Верховного главнокомандующего Сталина, обвиняя его в неумелом руководстве армией и стратегических просчетах.Однако время делает свою работу. Открытие архивов КГБ-ФСБ дало возможность понять и оценить триединый стратегический замысел советского командования: операции «Монастырь», «Уран», «Марс».
История, как известно, не терпит сослагательного наклонения. Однако любой историк в своих исследованиях обращается к альтернативной истории, когда дает оценку описываемым персонажам или событиям, реконструирует последствия исторических решений, поступков, событий, образующих альтернативу произошедшему в реальности. Тем не менее, всерьез заниматься альтернативной историей рискуют немногие серьезные историки.И все же, отечественная история предлагает богатейший материал для альтернативных исследований, ведь даже само возникновение нашего государства на бедных и холодных равнинах северо-востока Европы, да еще и с центром в ничем не примечательном городке, выглядит результатом невероятного нагромождения случайностей.
Из этой книги читатель узнает, что реальная жизнь кельтских народов не менее интересна, чем мифы, которыми она обросла. А также о том, что настоящие друиды имели очень мало общего с тем образом, который сложился в массовом сознании, что в кельтских монастырях создавались выдающиеся произведения искусства, что кельты — это не один народ, а немалое число племен, объединенных общим названием, и их потомки живут сейчас в разных странах Европы, говорят на разных, хотя и в чем-то похожих языках и вряд ли ощущают свое родство с прародиной, расположенной на территории современных Австрии, Чехии и Словакии…Книга кельтолога Анны Мурадовой, кандидата филологических наук и научного сотрудника Института языкознания РАН, основана на строгих научных фактах, но при этом читается как приключенческий роман.
В преддверии Курской битвы перед ВВС Красной Армии были поставлены задачи по завоеванию полного господства в воздухе, изгнанию люфтваффе с поля боя и оказанию эффективного содействия наземным войскам в разгроме врага. Итог ожесточенных двухмесячных боев, казалось бы, однозначно свидетельствовал: поставленные перед «сталинскими соколами» цели были достигнуты, небо над Огненной Дугой осталось за советской авиацией. Однако подлинная цена этой победы, соотношение реальных потерь противоборствующих сторон долгое время оставались за рамками официальных исследований.Как дорого обошлась нам победа? Какова роль люфтваффе в срыве попытки Красной Армии окружить орловскую и харьковскую группировки вермахта? Стало ли сражение над Курской дугой переломным моментом в ходе воздушного противостояния на советско-германском фронте? На эти и на многие другие вопросы вы найдете ответы на страницах этой книги.