Жизнь Греции. История цивилизации - [113]
Наивысшей репутацией пользовались те, кто, как Терпандр, Арион, Алкман и Стесихор, был искусен во всех видах музыкального творчества и сплетал песнь хора, инструментальную музыку и танец в сложное гармоническое целое — вероятно, отличавшееся большим совершенством, чем современные оперы и оркестры. Самым славным из этих мастеров был Арион. Греческая легенда рассказывала о том, как на пути из Таранта в Коринф моряки похитили его деньги и предоставили ему выбирать: быть заколотым или утонуть. Пропев последнюю песнь, он нырнул в море, и был вынесен к берегу на спине дельфина (возможно, речь идет о его арфе). В конце седьмого века, главным образом в Коринфе, именно Арион превратил пьяных певцов импровизированного дионисийского дифирамба в трезвый и подготовленный «круговой» хор на пятьдесят голосов, пение которого членилось на строфы и антистрофы, арии и речитативы, как в современных ораториях. Темой обычно служили страсти и смерть Диониса; и в честь традиционных спутников бога хор облачался в козлоподобное сатировское одеяние. Из этого хора — фактически и номинально — произошел трагический театр Греции.
Шестой век, отличившийся уже в стольких областях и странах, увенчал свои свершения тем, что заложил основы драмы. То был один из творческих моментов истории; никогда прежде, насколько нам известно, люди не совершали перехода от пантомимы и ритуала к словесной и светской драме.
По словам Аристотеля[820], комедия получила свое развитие «от зачинателей фаллического шествия». Группа людей, несущих священные фаллосы и распевающих, дифирамбы Дионису или гимны какому-нибудь иному вегетативному божеству, составляла, по греческой терминологии, комос, или «гулянье». Действо имело непременную сексуальную окрашенность, так как кульминацией данного ритуала являлся символический брак, целью которого было магическое воздействие на плодородие почвы[821]; поэтому в раннегреческой комедии, как и в большинстве новых комедий и романов, брак и предполагаемое продолжение рода образует надлежащее завершение рассказа. Имея откровенно фаллическое происхождение, комическая греческая драма вплоть до Менандра сохраняла непристойный характер; в своих истоках она была радостным прославлением воспроизводительных сил, и сексуальные ограничения в известной мере устранялись. Объявлялся однодневный мораторий на мораль; свободная речь (parrhasia) была в этот день особенно свободной[822]; и многие из выступающих, одетые на манер дионисийских сатиров, носили козлиный хвост и большой искусственный фаллос из красной кожи. Это облачение вошло на комической сцене в традицию; оно стало священным обычаем, благоговейно соблюдаемым Аристофаном; в действительности фаллос оставался обязательной эмблемой клоуна вплоть до пятого века нашей эры на Западе и последнего столетия Византийской империи на Востоке[823]. Наряду с фаллосом в Старой Комедии бытовал распущенный танец кордак[824].
Странно сказать, но впервые сельское вегетационное празднество было преобразовано в комическую драму на Сицилии. Около 560 года некий Сусарион из Мегар Гиблейских, что близ Сиракуз, сделал из веселого шествия короткие сценки с неотесанными сатирами и комедию[825]. Из Сицилии новое искусство переправилось на Пелопоннес, а оттуда — в Аттику; комедии исполнялись в деревнях странствующими актерами или местными любителями. Миновало столетие, прежде чем власти — процитируем фразу Аристотеля[826] — отнеслись к комической драме достаточно серьезно, чтобы в 465 году до н. э. сопроводить выступление актеров на официальном празднике хором.
Трагедия — tragoidia, или козлиная песнь, — схожим образом возникла из мимических представлений с пением и танцем сатироподобных дионисийских бражников, облаченных в костюмы козлов[827]. Вплоть до Еврипида такие сатировские пьесы оставались существенной частью дионисийской драмы; от каждого автора трагической трилогии ожидали уступки древнему обычаю, которая выражалась в посвящении Дионису сатировской драмы, являвшейся четвертой частью всего представления. «Будучи развитием сатировской драмы, — говорит Аристотель[828], — трагедия довольно поздно возвысилась над короткими сценками и комической речью до полного достоинства». Помимо этого, рождение трагедии, несомненно, — итог вызревания иных семян. Возможно, она заимствовала некоторые элементы ритуального культа и умилостивления умерших[829]. Однако главный ее источник — это миметические религиозные церемонии, подобные действу о рождении Зевса на Крите, или символическому бракосочетанию Зевса и Геры в Аргосе и на Самосе, или священным мистериям Деметры и Персефоны в Элевсине и других местах, или — прежде всего — оплакиванию смерти и ликованию о воскресении Диониса на Пелопоннесе и в Аттике. Такие представления назывались
