Жизнь для Венгрии. Адмирал Миклош Хорти. Мемуары. 1920—1944 - [55]

Граф Бетлен, который, по удивительному стечению обстоятельств, произнес важную речь в Пече как раз в тот день, когда его величество, не поставив в известность премьер-министра, вступил на венгерскую землю, снова заявил о легитимистских взглядах правительства. Он настаивал на том, что исключительным правом Венгрии было решать, в какой день король должен вернуться в свою страну. Граф, так же как и я, считал ситуацию крайне серьезной. Это было не потому, что Иштван Раковски, председатель венгерского парламента, назначенный королем главой своего правительства, угрожал Бетлену во время телефонного разговора отправить его на виселицу, если короля не встретят по-доброму в Будапеште, так что Бетлен воскликнул, положив трубку: «Это ужасно!» Это было потому, что он понимал, что советники короля были готовы пойти на вооруженный конфликт, чтобы достичь своих целей, и к этому все и шло.

Оказавшись в этой трагической ситуации, я попытался убедить короля отказаться от своих планов. Я написал ему следующее письмо, к которому приложил англо-франко-итальянскую ноту.

«Будапешт, 22 октября, 1921 г.

Ваше величество!

Находясь в полном замешательстве, но движимый чувством глубокой обеспокоенности, я должен просить Ваше величество оставить Ваше намерение начать поход на столицу во главе вооруженных сил. Ситуация нисколько не изменилась с весны, когда Ваше величество покинуло пределы страны.

Обстоятельства, побудившие тогда меня и ваших верных советников, которые, как и я, думали прежде всего о благополучии Венгрии, просить Вас покинуть страну, продолжают существовать, но в еще более тяжелой форме. Положение в настоящий момент еще более опасное. Весной прибытие Вашего величества стало неожиданным событием не только для страны, но и для иностранных держав. Теперь стало очевидным, что с тех пор были приняты меры, чтобы исключить такую возможность. Это ясно из того факта, что протесты, с которыми к нам обратились весной только после нескольких дней, теперь были вручены правительству немедленно, и выдержаны они в более строгой риторике. Малая Антанта открыто угрожает вводом войск. С нашей точки зрения, отношение к нашей стране ухудшилось. Враг угрожает нам с трех сторон, и мы не сможем оказать ему сопротивление. Но даже если мы попробуем совершить невозможное, если мы сможем остановить врага, это произойдет за счет разорения больших территорий нашей страны. Тяжелые последствия усугубятся наступающей зимой, и все это, взятое вместе, сыграет на руку большевизму. Внимательный анализ ситуации убеждает нас, что такая угроза проявится даже раньше, так как смело можно утверждать, что наступление врага усилит кризис и породит анархию.

Настроение большинства народа таково, что не все в стране поддержат Ваше величество. В подобном случае будет уже не в моей власти предотвратить гражданскую войну.

Если Ваше величество встанет во главе марша вооруженных сил на Будапешт, тогда решится наша судьба, и в течение нескольких дней наша страна окажется под иностранной оккупацией.

Если Ваше величество пожелает ознакомиться с фактами, встретившись с представителями союзных держав, со мной или моими министрами, Вы можете сделать это беспрепятственно. Ваше величество может с небольшой свитой преодолеть то короткое расстояние, что разделяет нас;

Вам будет обеспечена полная безопасность. Я всегда самоотверженно стремился выполнять свой долг. Сегодня мой долг – предупредить Вас, что, если Ваше величество войдет в Будапешт во главе вооруженных сил, Венгрия прекратит существовать навеки.

С глубоким уважением.

Хорти»

Я отдал это письмо епископу Вашу, министру социального обеспечения, который пользовался доверием его величества; он помнил его по пасхальным событиям. Я отправил вместе с ним подполковника Оттрубаи, бывшего атташе при австро-венгерской военной канцелярии. Эти два человека встретили королевский кортеж в Комароме, но не были допущены к его величеству по причине, за которую нес полную ответственность назначенный королем премьер-министр Раковски. Он не передал мое письмо его величеству. Несколько дней спустя Раковски вынул его нераспечатанным из своего кармана в присутствии графа Дьюлы Андраши, графа Ференца Эстерхази и баронессы Фиат, возглавлявшей венгерский Красный Крест. Поступил бы его величество по-другому, получи он мое письмо, неизвестно.

Той ночью я отдал необходимые распоряжения, чтобы предотвратить силой оружия то, чего с помощью этого же самого оружия пытались добиться. Нет необходимости объяснять, что я чувствовал. Действительно, я думал, смогу ли я разрешить этот кошмарный конфликт, просто уйдя в отставку. Но перед угрозой гибели Отечества было бы трусостью с моей стороны пытаться уклониться от принятия решения, и премьер-министр Бетлен эмоционально поддержал меня.

Тем временем поезд с королевской четой, постоянно делая остановки из-за разрушенных путей, достиг Биаторбадя, недалеко от Будапешта. Требование его величества к правительству подчиниться ему без всяких условий натолкнулось на решимость правительства предотвратить переворот; и, к моему глубочайшему сожалению, был отдан приказ открыть огонь. Жертвой противостояния стали несчастные жандармы, сыны простых венгерских крестьян, которых всю жизнь приучали к нерассуждающему повиновению.