Жизнь Будды - [68]

Расходясь с большею частью принципов браманского учения, Сакиа-муни расходился в то же время и с воззрениями других, современных ему философских школ Индии. Особенно сильно нападал он на учение о существовании неизменной души, неизменного положения, принятого почти всеми философскими школами того времени. Сакиа-муни, как мы знаем, признавал в душе творческую силу, так сказать, raison d'etre всякого бытия — она может нисходить до степени души существа животного и даже растительного царства и уничтожиться в нирване, смотря по заслугам. В этом заключалась догматическая часть учения Сакиа-муни.

Перейдем теперь к его аскетике, или нравственности.

Вместо продолжительных, тяжелых покаяний и жестоких истязаний браманов Сакиа-муни ввел мягкий аскетизм, выражавшийся главным образом в соблюдении нравственной чистоты.

Сакиа-муни установил, что желающий спастись должен был соблюдать следующие правила: охранять жизнь всякого живого существа и не причинять ему никакого зла, уважать чужую собственность, быть целомудренным, правдивым, воздержанным в питье и еде (Сакиа-муни запрещает пить спиртные напитки и советует принимать пищу в определенное время дня и по возможности раз в день), удаляться от всех светских удовольствий и развлечений, а также воздерживаться от разного рода украшений, мазей и т. п. Вот все правила аскетики, которые считал Сакиа-муни за необходимые для достижения возрождения при благоприятных обстоятельствах и которые он преподавал своим светским последователям.

От своих учеников он, кроме исполнения этих правил, требовал еще соблюдения двух следующих: 1) спать на жестком и низком ложе и воздерживаться от мясной пищи и 2) жить в добровольной бедности.

Отсюда мы видим, что Сакиа-муни, ясно сознавая, что не все люди способны отрешиться от мира и достигнуть нирваны, попытаться дать им нравственные правила, стремящиеся сделать более сносными невзгоды обыденной жизни и внушить людям живое и искреннее сострадание к их ближним и тем смягчить, по крайней мере, их горести и печали.

Он не оставил людей, не способных отрешиться от мирской суеты, их собственной судьбе, подобно своим предшественникам по философии. Он учил, что каждый человек, стремясь уменьшить тяжесть неизбежного зла для себя, должен стараться и для себе подобных и вообще для всех одушевленных существ; что люди должны быть кроткими, снисходительными, сострадательными и делать все, что возможно, для облегчения участи других, ввиду своего собственного благополучия; советовал не предаваться скорби о своих собственных бедах, но заботиться о других людях. Он говорил, что следует быть щедрым, давать милостыню и творить дела милосердия, доставлять пропитание бедным, заботиться о больных.

Добрым, совершаемым без всякой своекорыстной цели делам Сакиа-муни придавал большое значение и относился с презрением к людям, поступающим хорошо только на словах. Он говорил: «Подобно прекрасному цветку, поражающему блеском своей окраски, но не имеющему благоухания, красивые слова человека, не поступающего согласно с ними, не приносят плода».

Ввиду того же облегчения участи людей он, кроме того, давал весьма практические и очень полезные для обыденной жизни советы, например рассаживать по сторонам дорог целебные травы, сажать деревья, разводить рощи и сады плодовых деревьев, где бы бедные путешественники находили плоды для утоления голода и тень для отдыха, рыть колодцы, строить гостеприимные дома и т. п.

Одна древняя надпись гласит: «Воздерживайся от всякого зла, твори добро, обуздывай свои мысли» — в этих немногих словах, можно сказать, заключается весь смысл учения Сакиа-муни о нравственности, или аскетике.

В нем, как мы видим, он проповедовал те начала человеколюбия и братства, которые существовали как бы в зародыше и в законах Ману, но были там совершенно подавлены началом каст. Сакиа-муни развил и смягчил моральные начала браманизма.

Провозгласив равенство людей по происхождению в смысле общедоступности спасения и кроткое снисхождение к человеку во имя общей для всех горькой участи бытия, Сакиа-муни сильно поколебал авторитет каст.

Впрочем, надо оговориться, что Сакиа-муни не имел намерения нападать на политическое учреждение каст и даже придавал им большое значение в том отношении, что они имеют свои выгоды и невыгоды в смысле нравственного самоусовершенствования — высшие касты при их материальном обеспечении имели более шансов достигнуть его и в то же время у них было и больше соблазнов нарушить предписанные Сакиа-муни нравственные правила, а это, как мы знаем, было очень важно для будущей жизни.

Сакиа-муни преследовал только одну цель — цель спасения человечества путем его нравственного улучшения. В древнейших легендах и духовных буддийских книгах, где приводятся изречения Сакиа-муни, не встречается ни одного возражения против существования каст; напротив, он смотрит на это учреждение как на установленный факт, которого он и не думал изменять, он не проповедовал общественного равенства, но провозгласил его начало — равенство религиозное. Браманы считали науку благочестия, спасения как бы своею наследственною собственностью; прочие касты были принуждены исполнять только внешние обязанности, духовную пищу они получали от браманов, а достигнуть спасения они могли только возродившись в касте браманов. Напротив того, Сакиа-муни призывает людей всех каст пользоваться духовною жизнью и всем обещает спасение за благочестивую жизнь. Мы видели, что основатели других школ уже положили начало этому делу, нападая на предписанные браманами правила, как на совершенно бесполезные, и один из них (Капила) сделал для каждого доступным имя аскета, которое до него было почти исключительным правом брамана. Сакиа-муни пошел далее — он всех людей призывал к равенству духовной жизни и, таким образом, признавал между различными кастами духовное равенство, и религию и благочестие сделал не преимуществом одной какой-либо касты, но правом добродетели, знания и заслуги.