Жизнь Большой Реки - [2]

Их раскрученные над головой и метко брошенные болеадорес не только сбивали с ног гуанако — южноамериканского родственника верблюда, не только останавливали на бегу и стреноживали нанду — страуса пампасов, но были также грозным оружием против всадников. Спутанные метким броском болеадорес, лошади падали, и наездникам приходилось становиться пехотинцами.

Легендарный страх не мог родиться на берегах Большой Реки и служить тут оружием белого человека.

Чтобы хорошо это понять, достаточно сопоставить только два исторических факта. Знаменитый конкистадор Франсиско Писарро, начав завоевание империи инков, победил ее в течение нескольких лет[6]. Он умер в Лиме в 1541 году. От империи инков остались к тому времени лишь развалины, побежденный народ уже не оказывал сопротивления. У вод Большой Реки Хуан Диас де Солис первым начал войну с индейцами пампас и гуарани. Сам он погиб в 1516 году. Война же продолжалась не годами и даже не десятилетиями, она тянулась несколько столетий! Эль Ультимо Соберано де ла Пампа, бывший во времена своей молодости грозой белых поселенцев и целых городов, прославленный Номун Кура (на языке индейцев — «Каменная Стопа») умер в… 1910 году. Это не типографская опечатка, я еще раз повторяю: в тысяча девятьсот десятом году. В войне, которая в историю Дргентины вошла под названием Ла Конкиста дель Гран Десиэрто (Завоевание Большой Пустыни)[7], Номун Кура не был побежден, он сам отдался в руки врагов. Он даже получил звание полковника аргентинской армии. В 1910 году над его могилой в патагонском селении Хунин де лос Андес прогремел церемониальный залп. А его сын Альфредо Номун Кура до сегодняшнего дня носит титул лонко-токи, или в соответствии с жаргоном, «импортированным» сюда испанцами из Центральной Америки, касика одного из арауканских племен — мапуче[8], потомков индейцев из Пампы.

Война, разгоревшаяся над Серебряной Рекой, длилась почти четыреста лет.

Но вернемся к Серебряной Легенде. На левом берегу реки испанцы повстречали индейцев гуарани, племя охотников и рыбаков. Тогда коренные жители гораздо доверчивее и дружелюбнее относились к пришельцам, чем потом, и не приветствовали их тучей стрел. Кроме этого они носили богатые украшения из серебра. Количество этих украшений разожгло воображение испанцев. Однако оказалось, что гуарани выменивают ценный металл у какого-то другого племени. Из их рассказов следовало, что племя это обитает очень далеко, в стороне, где заходит солнце, в высоких горах. Гуарани утверждали, что там есть две горы из чистого серебра! Известны были даже их названия: Потоси и Порко. А у подножия этих гор берет начало река[9].

Какая река? Наверное, именно эта, принятая испанцами за море и получившая название Мар Дульсе. Или, быть может, какой-нибудь из ее притоков. Во всяком случае дорога к Серебряным Горам шла по реке.

Обратим внимание на любопытное стечение обстоятельств: Америку открыли в поисках морского пути к сокровищнице пряных корений, империя инков пала, потому что победители прибыли туда в погоне за легендарным сокровищем — золотом, с востока белый человек исследовал и завоевал огромные территории, гонимый серебряной лихорадкой.

Как магнит, действовала Серебряная Легенда.

Можно полагать, что первым покорителем бассейна Рио-де-ла-Плата был Себастьян Кабот[10]. В 1526 году он пустился в плавание к истокам этой реки, к подножию Серебряных Гор. На двух парусниках он поднялся выше места, где сейчас раскинулся второй по величине город Аргентины — Росарио. Здесь он заложил первое поселение — Санти Спиритус. Все больше серебряных украшений видел он у индейцев, Серебряная Легенда получала реальное подтверждение. Кабот плыл дальше.

Из его записок мы знаем, что, преодолевая неслыханные трудности, он достиг разветвления реки и выбрал западный приток. Течение было слабым, по широко разливающимся здесь мутным водам вполне можно было плыть, но на берегах таилась смерть — индейцы и многочисленные ягуары, которых тогда принимали за тигров.

Экипаж косили какие-то неизвестные болезни, страшная жара и то, что в своих записках Кабот назвал «плохим воздухом».

Сейчас мы знаем, что «западный приток», по которому Кабот заплыл столь далеко, — это река Парагвай. Однако для него это была Серебряная Река.

Серебряная лихорадка была такой сильной, что оставила следы даже на первых картах. Парана, Парагвай, Пилькомайо, Берме-хо — все они назывались тогда Серебряными Реками. Даже цепь Кордильеров[11] — Анды — носила название Серебряные Горы.

А один из самых молодых городов Аргентины, менее восьмидесяти лет назад основанная столица провинции Буэнос-Айрес носит имя Серебряного Города — Ла-Плата.

Кабот вернулся в Испанию в 1530 году. Когда он отправился «серебряным путем», экипаж его судов насчитывал двести человек. В конце же путешествия в живых осталось лишь двадцать. Однако они вернулись с серебром, захваченным у гуарани. Серебряная Легенда достигла Европы.

Именно об этих давнишних временах, о легендах Большой Реки беседовали мы в домике профессора Рехневского, в дельте Параны.

Была жаркая, душная ночь. По календарю сейчас ноябрь, в южном полушарии в это время весна. За открытыми настежь окнами, завешанными противомоскитными сетками, — кромешный мрак, наполненный звенящими лягушечьими песнями, словно миллионы крошечных серебряных молоточков ударяли по серебряным наковаленкам. Лягушечий трезвон доносился сверху, так как хористы в отличие от своих европейских родственников располагались на деревьях. Под полом дома протекала река, легкая волна плескалась о порог. Река под полом? Ну да. Так бывает в дельте Параны. Я должен, однако, попросить читателя, чтобы он взял в руки карту этой части Аргентины, и тогда будет легче понять, что такое дельта, или, если угодно, пойма нижней Параны. Станет ясно, что дельта Параны (на некоторых картах это слово пишут с большой буквы: Delta Parana) и дальше, где она сливается с рекой Уругвай и где начинается уже Рио-де-ла-Плата, — все это вместе составляет одно целое, все это и есть начало Большой Реки