Жизнь без слов. Проза писателей из Гуанси - [8]

Лю Шуньчан смотрел, как эта девочка по пути домой, подпрыгивая, забавлялась с флейтой. Вылетавшие из нее грубые, рваные звуки было трудно принять за какой-то мотив, и тем не менее они навевали скорбь. Лю Шуньчан, покачав головой, проговорил: «Бедняга Ван Цзякуань».

После этого Лю Шуньчан приводил к Ван Цзякуаню еще нескольких одиноких женщин, но они казались Ван Цзякуаню или старыми, или страшными. Не найдя среди них той, которая бы тронула его сердце, он люто возненавидел всех претенденток, намеревавшихся связать с ним свою жизнь. Лю Шуньчан как-то пришел к Ван Лаобину и сказал: «Лаобин, он — глухой, а все еще перебирает, кого выбрать. Он так не скоро определится, ты бы ему подсобил». — «Придумай что-нибудь еще», — откликнулся Ван Лаобин.

Когда Лю Шуньчан привел в его дом пятую женщину, солнце клонилось к западу. Эту, из чужих краев, звали Чжан Гуйлань. Чтобы привести ее в дом Ван Лаобина, Лю Шуньчану пришлось провести целый день в пути. И теперь Лю Шуньчан, усевшись под лампой, без конца стряхивал с себя дорожную пыль и жадно пил рисовую бражку, которой его угощал Ван Цзякуань. С каждым выпитым стаканом лицо Лю Шуньчана становилось все краснее, а на шее все больше проступали жилы. «Лаобин, — сказал он, — эта женщина всем хороша, только с левой рукой у нее проблемы, ничего серьезного, просто она у нее не разгибается. Сегодня она останется у вас ночевать».

С тех пор как у них украли мясо, Ван Цзякуань и Ван Лаобин спали на одной кровати. Они делали это для того, чтобы в случае очередного проникновения воров совместно противостоять им. В тот вечер, когда к ним пришла Чжан Гуйлань, Ван Цзякуань по-прежнему лег спать с отцом. Ван Лаобин без конца щипал сына то за ногу, то за руку, намекая, чтобы тот пошел к Чжан Гуйлань. Но Ван Цзякуань словно прирос к своему месту. Наконец, устав от тычков отца, он все-таки слез с кровати.

Но, вместо того чтобы отправиться к Чжан Гуйлань, он взобрался на крышу, повесив на шею приемник, который уже долгое время валялся без дела. Ближе к утру Ван Цзякуань прямо на крыше и уснул, а приемник продолжал работать. Это повторялось три ночи подряд, пока Чжан Гуйлань не сбежала из их дома.

Как-то раз супруги Чжан Фубао и Яо Юйпин, преподававшие в начальной школе, еще не успели встать с кровати, как услышали, что к ним кто-то стучится. Чжан Фубао открыл дверь и увидел на пороге Ван Цзякуаня с двумя ведрами воды на коромысле. Чжан Фубао, протирая глаза и потягиваясь, спросил: «Ты чего стучался?» Ван Цзякуань без приглашения прямиком прошел внутрь и перелил принесенную воду в их домашний глиняный чан. «С этого дня, — сказал он, — обеспечивать вас водой буду я».

Каждое утро Ван Цзякуань в одно и то же время приносил воду в дом Чжан Фубао. Чжан Фубао и Яо Юйпин никак не могли понять его намерений. Притащив воду, Ван Цзякуань вставал за окном класса и наблюдал за ребятами, которые собирались перед уроком, чтобы почитать. Иногда он стоял так до тех пор, пока на начинался урок у Чжан Фубао или Яо Юйпин. «Может, он хочет обучиться грамоте? — думал Чжан Фубао. — Но у него проблемы со слухом, как я буду его учить?»

Чжан Фубао попытался положить конец этим хождениям Ван Цзякуаня, но тот его не слушал. А примерно через полмесяца Ван Цзякуань, таясь, обратился к Яо Юйпин: «Учитель Яо, прошу вас, помогите мне написать письмо Чжу Лин, скажите, что я ее люблю». Яо Юйпин тут же жестами предложила ему, вместо того чтобы выдумывать письмо, проводить его к Чжу Лин и все сказать лично. Но Ван Цзякуань на это сказал: «Я принес вам около пятидесяти ведер воды, напишите пятьдесят иероглифов, чтобы Чжу Лин подумала, что это письмо написал я. Прошу вас, учитель Яо, помогите».

Яо Юйпин взяла ручку с бумагой и написала для Ван Цзякуаня письмо чуть ли не на целый лист. Ван Цзякуань хорошенько, словно драгоценность, спрятал это письмо, чтобы при случае передать его Чжу Лин.

Три дня он носил письмо за пазухой, все не находя подходящего момента вручить его Чжу Лин. В одиночестве Ван Цзякуань осторожно его вытаскивал и рассматривал, словно мог понять, что в нем написано.

На четвертый вечер, когда родители Чжу Лин отправились в гости, Ван Цзякуань через окно передал ей письмо. Чжу Лин, прочитав послание, мало того что улыбнулась Ван Цзякуаню, так еще и высунулась в окно, дав ему знак подождать.

Но едва она собралась к нему выйти, как на пороге появилась ее мать. Ван Цзякуань остался томиться под окном, но единственное, чего он дождался, так это двух старых башмаков от дядюшки Чжу. Они вылетели из окна и приземлились аккурат на голову Ван Цзякуаня.

Яо Юйпин, узнав, что написанное ею любовное письмо не оправдало ожиданий, переложила это дело на своего супруга Чжан Фубао. Но когда Ван Цзякуань передал Чжу Лин новое письмо, никакой улыбки от нее он уже не дождался.

Чжу Лин с самого начала поняла, что писать Ван Цзякуаню помогали другие. Она перебрала в уме всех деревенских, обученных грамоте, но обнаружить конкретного помощника ей не удавалось. Когда же почерк Яо Юйпин поменялся на почерк Чжан Фубао, Чжу Лин и вовсе растерялась. Увидав, что подпись в письме сменилась с Ван Цзякуаня на Чжан Фубао, она не могла понять, было ли это сделано намеренно или случайно. Если новая подпись была верной, то Ван Цзякуаня следовало рассматривать в новом качестве: из поклонника он превращался в обычного письмоносца.