Жизнь без бога - [85]

Именно в силу всего вышесказанного я считаю, что Докинз избирает неверную стратегию анализа религии, когда говорит о вероятности существования бога или доказывает, что бог, как мы его представляем, мог появиться только в результате эволюции. Я считаю, что следует анализировать содержание религии как лингвистическую конструкцию. Все остальное — просто путаница, порожденная злоупотреблением языком и логикой.

2. Важна не идея бога, а ее происхождение

Слово «атеизм» этимологически связано с понятием θεός, «Бог». «Атеист» — это безбожник. Но критика метафизики и применение научного метода влекут более существенные (и более полезные) изменения, чем просто исчезновение «бога» из нашей речи. Я совершенно не согласен с тем, что Докинз избирает своей целью понятие «бога», ведь с моей точки зрения в религиях более важно не убеждение о боге, а убеждение о метафизической природе человека. Христиане часто говорят, что бог — это высшая идея, центр человеческого воображения и так далее, но на самом деле бог — это частность. Она даже по меркам трудов Аристотеля и Платона не является важной, центральной или существенной деталью их конструкций. А уж в масштабе метафизики и мифов народов мира это просто региональная достопримечательность. Самым важным в каждой религии в мире является даже не гипостазирование ценностей (утверждение о ценностях как о метафизических сущностях, определяющих существование мира), а персонализм, представление о том, что человеческая индивидуальность есть нечто особенное и не подверженное влиянию материи, свободное в своем воображении и в своей воле.

Почему подобная мысль несостоятельна, я объяснял, когда говорил про физикализм: человеческая идентичность, на мой взгляд, определяется содержанием памяти. Мы — это наш опыт и наши воспоминания. Обучение, воспитание и принятие решений возможны лишь постольку, поскольку мы способны запоминать информацию. Сама религиозность как таковая возможна лишь постольку, поскольку мы можем запоминать!

В мире, где при помощи фармацевтики или нейрохирургии возможны операции с воспоминаниями, нет постоянной личности, которой можно вменять обязанности и вину. На самом деле, эта проблема личности и памяти гораздо больше, чем проблема души и религии. Нейробиологический мир может стать антиутопией более зловещей, чем «Дивный новый мир» Олдоса Хаксли и «1984» Джорджа Оруэлла, но эта проблема наряду с проблемами генетической евгеники и сегрегации, а также проблемами искусственного интеллекта выходят за рамки разговора о религии. К слову, как религия может быть центром и целью человеческой культуры и воображения, если разговор о ней настолько ограничен и не включает огромное множество предельно важных вещей?

Стратегия разновидности атеизма (или самостоятельной философии?), которую иногда называют теологическим нонкогнитивизмом (или игностицизмом) и которой мы обязаны уже упомянутому Альфреду Айеру и Теодору Дранжу, позволяет нам, с одной стороны, выдвинуть сильные логические претензии к религии, а с другой стороны, позволяет легко обойти любые претензии со стороны авторов вроде Алистера Макграта.

К примеру, вот что Айер пишет по этому поводу: «Не столь общепризнано, что способ доказательства существования бога, такого бога, как в христианстве, не является даже вероятным. Однако и это легко показать. Если существование такого бога было бы вероятным, то пропозиция, что он существует, являлась бы эмпирической гипотезой. А в этом случае из нее и других эмпирических гипотез можно было бы вывести опытные пропозиции, которые не выводимы из одних этих гипотез. Но фактически это невозможно. Иногда утверждается, что существование в природе регулярности определенного типа предоставляет достаточное свидетельство в пользу существования бога. Но если предложение „бог существует“ влечет за собой лишь то, что некоторые типы феноменов встречаются в определенной последовательности, то утверждение о существовании бога будет просто эквивалентно утверждению, что в природе существует требуемая регулярность»[171].

И на основании критериев Айера и Поппера можно однозначно заключить, что теологические предложения — это метафизические утверждения, которые, как я уже неоднократно повторял, не имеют смысла: метафизика не является ни ложью, ни истиной. Но есть и другие метафизические утверждения, кроме теологических!

Историческая проблема метафизики и эмпиризма, которой я уделил столько внимания в начале этого разговора, является самым надежным основанием для любого разговора о религии и атеизме. Предусмотрительный религиозный апологет вполне может высказать метафизические утверждения о причине эволюционного процесса: заявить, что эволюция как таковая не является первопричиной, поскольку всем источником движения, в том числе первопричиной химических превращений, является христианский бог. Или на выбор: аристотелевская энтелехия, мусульманский Аллах, законы Дхармы, фатум, витальность, ницшеанская воля к власти и так далее, и тому подобное. Но если мы понимаем, в чем изъян аристотелевской метафизки, мы сможем строго логически отказать в рассмотрении всем подобным метафизическим доводам как классу.