Жизнь Антона Чехова - [75]
Второго сентября семейство Чеховых вернулось в свой дом-комод на Садово-Кудринской, отпустив восвояси тетю Феничку со всеми ее приблудными кошками и собаками.
Глава двадцать четвертая Пушкинская премия: октябрь — декабрь 1888 года
Вернувшись в свой кабинет, Антон погрузился в работу. Шуму в доме прибавилось: теперь по лестнице стучал башмаками гимназист Сережа Киселев. В семье появилась кухарка Марьюшка — эта немолодая женщина будет готовить Чехову обеды до самой его смерти и даже переживет своего хозяина.
Франц Шехтель все громче возмущался Колиной нерадивостью, за которую ему приходилось расплачиваться из собственного кармана. В октябре он делился с Антоном тревожными мыслями: «Что Николаю скверно и очень скверно — это очевидно — я бы не дал 2 копейки за его долговечность. Я теперь могу положительно утвердить, что он неисправим. Со слезами на глазах он уверял, что сам видит и осязает то зло, которое ему причиняет его Кувалдиха, что с этой минуты он разрывает с нею навеки, будет бывать всюду, обедать, завтракать, работать. Отлично, я почти поверил ему: несколько дней он вел себя совсем-таки как Николай былых времен, бывал у нас каждый день. Кроме маленького стакана Сотерна ничего не пил. Кого хотел этим обмануть, я уж и не понимаю. Обратная сторона медали: постоянная водка, салями (Luxus) и Кувалда — ежедневно. Охоты к работе никакой. Улыбнулась и понравилась ему мысль сделать портрет моей жены. Давай делать — затрачена уйма денег — не знаю, что будет; до сих пор стоит полотно в своей девственной чистоте».
Время шло, а Коля по-прежнему отлынивал от работы, доводя Шехтеля до отчаяния: «Он положительно страдает какою-нибудь манией, в силу которой он все свои поступки, иногда даже преступные, видит в розовом свете <…> Простите, что я Вам надоедаю, но что мне делать? <…> Верните, пожалуйста, доски [для иконостаса] посыльному...»
Еще одно предупреждение пришло от домовладельца Корнета: «Сообщите, где ночует Ваш брат Николай Павлович, художник. Сегодня был инцидент. Я поймал малого, подглядывающего в Ваши окна. Как бдительный хозяин, я парня припугнул <…> Он мне покаялся, что он — Николай Павлович, снял номер у Медведевой <…> и что-де три недели не знает, где ночует, а паспорта не дали! Сообщаю так подробно — дабы не вышло чего, чтобы штрафа Вам не заплатить»[145].
Чехов обратился к зятю Суворина, юрисконсульту А. Коломнину с просьбой выхлопотать для Коли освобождение от воинской повинности. Однако уклонение от призыва в тридцатилетнем возрасте не имело под собой законных оснований, и ни один из предложенных Коломниным советов спасти Колю не смог бы. В конце ноября Шехтель все еще разыскивал Колю, в глубине души надеясь на то, что его можно попытаться вызволить из беды: «Помогите, дорогой Антон Павлович! Я снаряжаю целую экспедицию для поисков Николая. <…> На мои две телеграммы по адресу Кувалды — никакого ответа. Очевидно, его и там нет. Не был ли он у Вас? Пусть он мне лишь отдаст доски — больше мне ничего не надо. Зачем он меня вдвойне наказывает! Может быть, теперь он образумится, будет работать; я готов забыть все — лишь бы он работал».
Только благодаря Александру удалось напасть на Колин след — он вел к новой женщине. И лишь под Пасху 1889 года семейство Чеховых смогло увидеть своего блудного сына.
После демонстративного отъезда из Луки Александр дважды писал по секрету Маше, все еще допуская возможность женитьбы на Елене Линтваревой. Маша рассказала об этом Антону, и тот вступился за своего коллегу и товарища: «Теперь о твоем браке. <…> Если ты во что бы то ни стало хочешь знать мое мнение, то вот оно. Прежде всего ты лицемер 84 пробы. Ты пишешь: „Мне хочется семьи, музыки, ласки, доброго слова, когда я, наработавшись, устал“. <…> Ты <…> отлично знаешь, что семья, музыка, ласка и доброе слово даются не женитьбой на первой, хотя бы весьма порядочной, встречной, а любовью. <…> А любви нет и не может быть, так как Елену Михайловну ты знаешь меньше, чем жителей луны. <…> Она врач, собственница, свободна, самостоятельна, образованна, имеет свои взгляды на вещи. <…> Решиться выйти замуж она, конечно, может, ибо она баба, но ни за какие миллионы не выйдет, если не будет любви (с ее стороны)».
Александр отступился. Суворин, несмотря на собственные душевные муки, взялся вразумлять его — какое-то время Александр продержался в трезвости. Однако не прошло и двух месяцев, как он нашел для своей души «ласку», а для своих отпрысков — заботливую мать. В чеховскую семью вернулась Наталья Гольден, старая пассия Антона, его Наташеву. Об этом несколько заносчиво Александр писал 24 октября Антону: «За ребятишками ходит Наталья Александровна Гольден в качестве бонны. Она живет у меня, заведывает хозяйстврм, хлопочет о ребятах и меня самого держит в струне. А если иногда и прорывается в конкубинат, так это — не твое дело».
Началось все с того, что в «Новом времени» появилась заметка, в которой сообщалось о бедственном положении больного чахоткой литератора Н. Путяты, с которым Наталья Гольден состояла в родстве. Она пришла в редакцию узнать его адрес: «Разговорились. Я пригласил ее побывать у меня, посмотреть моих ребят. Она согласилась, и в результате нескольких вечеров, проведенных вместе „вдовцом и девой“, получилось то, что м
Известный британский историк и литературовед, автор бестселлеров «Грузия. Перекресток империй. История длиной в три тысячи лет» и «Жизнь Антона Чехова», предлагает детальный анализ исторической эпохи и личностей, ответственных за преступления, в которых исчезли миллионы людей, «не чуявших под собой страны». Руководители печально знаменитой Лубянки – Дзержинский, Менжинский, Ягода, Ежов, Берия – послушные орудия в руках великого кукловода – «человека с усами», координатора и вдохновителя невероятных по размаху репрессий против собственного народа.
«Бог делил Землю между народами, — гласит грузинская легенда, — грузины опоздали, задержавшись за традиционным застольем, и к моменту их появления весь мир уже был поделен. Когда Господь спросил у пришедших, за что они пили, грузины ответили: «За тебя, Бог, за себя, за мир». Всевышнему понравился ответ. И сказал он им, что, хотя все земли розданы, приберег он небольшой кусочек для себя и теперь отдает он его грузинам. Земля эта, по словам Господа, по красоте своей не сравнима ни с чем, и во веки веков будут люди любоваться и восхищаться ею…»Известный британский литературовед и историк Дональд Рейфилд, автор бестселлера «Жизнь Антона Чехова», главный редактор фундаментального «Полного грузинско-английского словаря», создал уникальный труд — историю Грузии, драгоценный сплав, в котором органично слились исторические хроники, уникальные документальные свидетельства и поразительное по яркости повествование.
Повествование о первых 20 годах жизни в США, Михаила Портнова – создателя первой в мире школы тестировщиков программного обеспечения, и его семьи в Силиконовой Долине. Двадцать лет назад школа Михаила Портнова только начиналась. Было нелегко, но Михаил упорно шёл по избранной дороге, никуда не сворачивая, и сеял «разумное, доброе, вечное». Школа разрослась и окрепла. Тысячи выпускников школы Михаила Портнова успешно адаптировались в Силиконовой Долине.
Автобиографический рассказ о трудной судьбе советского солдата, попавшего в немецкий плен и затем в армию Власова.
Книжечка юриста и детского писателя Ф. Н. Наливкина (1810 1868) посвящена знаменитым «маленьким людям» в истории.
Автором и главным действующим лицом новой книги серии «Русские шансонье» является человек, жизнь которого — готовый приключенческий роман. Он, как и положено авантюристу, скрывается сразу за несколькими именами — Рудик Фукс, Рудольф Соловьев, Рувим Рублев, — преследуется коварной властью и с легкостью передвигается по всему миру. Легенда музыкального андеграунда СССР, активный участник подпольного треста звукозаписи «Золотая собака», производившего песни на «ребрах». Он открыл миру имя Аркадия Северного и состоял в личной переписке с Элвисом Пресли, за свою деятельность преследовался КГБ, отбывал тюремный срок за изготовление и распространение пластинок на рентгеновских снимках и наконец под давлением «органов» покинул пределы СССР.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.
Книга А. Иванова посвящена жизни человека чье влияние на историю государства трудно переоценить. Созданная им машина, которой общество работает даже сейчас, когда отказывают самые надежные рычаги. Тем более странно, что большинству населения России практически ничего неизвестно о жизни этого великого человека. Книга должна понравиться самому широкому кругу читателей от историка до домохозяйки.