Жизнь Антона Чехова - [136]
Девятнадцатого октября ударил мороз, грязь на дороге застыла, и Антон вернулся в Мелихово, где его ожидали свежие полы в спальнях, «теплые удобства» и новые печи, хотя и с ними температуру в комнатах в ту холодную осень не удалось поднять выше пятнадцати градусов. Целый месяц Антон безвыездно провел дома — писал, отсыпался, обживал новый флигель. Чехов-старший торжественно занес в дневник: «Сегодня Павел Егорович перебрался в свою келию, в земное царство!»>307 Франц Шехтель преподнес Чеховым каминный экран в стиле «модерн», который стал самым ценным произведением искусства в мелиховском доме. Но в доме оставался один досадный изъян. Об этом Антон уже дважды написал Маше в Москву: «Узнай в магазинах средство от мышей; сволочи проели обои в гостиной на высоте двух аршин от пола. <…>Если не найдешь средства от мышей, то привези одну или две мышеловки, поменьше».
Вскоре необходимость выбираться из Мелихова и вовсе отпала: 20 октября умер император Александр III, и по случаю траура в Москве закрылись гимназии и театры. К тому же дорога до станции по замерзшим комьям грязи превратилась в тяжелое испытание. Как-то Антон ездил навещать больную, и от тряски все нутро его «выворотило подкладкой наверх».
Лика в Париже все еще думала, что Антон отдыхает в Ницце. Ее последнее письмо из Швейцарии, изрядно покружив, добралось наконец до Мелихова: «Понимаете, что в буквальном смысле Лике очень, очень хочется повидать Вас, несмотря на то, что, боюсь, что если у Вас и было когда-либо порядочное мнение обо мне, то, увидя меня теперь, Вы его перемените! А все-таки приезжайте! Грустно, голубчик, бесконечно!»
Настроение Лики передалось и Маше. Десятого октября что-то произошло в Москве — столь грустное, что впредь эта дата стала для нее несчастливой. Десятого января 1895 года она писала Щепкиной-Куперник: «Милая Танька, могла бы я „дремоту превозмочь“ и поехать с Вами, но грустное событие, случившееся как раз в этот день три месяца назад, делает мое настроение совсем не подходящим для веселья»[308]. Что именно так огорчило Машу, нам неизвестно — возможно, был отвергнут еще один поклонник? В Мелихове она не появлялась вплоть до 4 ноября, а в Москве, оставшись один на один со своими переживаниями, мучилась от бессонницы, пила рыбий жир и ставила на сердце холодные компрессы. Ни Яворской, ни Татьяны видеть она не желала. Собравшись в Мелихово, взяла с собой Иваненко, чтобы не так тоскливо было в дороге. Судя по такту, с которым Антон обходил в разговоре с Машей это событие, кое-какие догадки на этот счет у него были — он не исключал, что она вновь встречалась с Левитаном. Антон посоветовал Маше проконсультироваться у своего коллеги, профессора-невропатолога В. Шервинского («возьми хорошего извозчика и на всякий случай 5 рублей») — тот мог бы помочь ей восстановить сон.
Если кто в Москве и наслаждался семейным счастьем, то это был Ваня — с женой Соней и младенцем Володей он вполне обходился без родственной поддержки. Миша не смог прижиться в Угличе и снова надеялся, что его всемогущие покровители найдут для него работу получше. Уйдя из гавриловского амбара, кузен Алексей Долженко стал уважаемым человеком: прилично зарабатывал и играл на скрипке в самодеятельном оркестре, чем вызвал одобрение Антона. Александр в Петербурге по прежнему сетовал на судьбу, даже при том, что его младший сын представлял собой, по мнению Натальи, «нечто выдающееся». Чем более приветливыми становились приписки Натальи к письмам Александра, тем больше антипатии испытывал он к жене: «Наташа жива и здорова, хотя и разрешается почти ежедневно целыми лентами какой-то ленточной глисты. На старости лет зачервивела…» Неприязнь его стала принимать крайние формы. Двенадцатого ноября он вдруг появился в Мелихове в компании Вани и Иваненко. На следующий день пришло письмо от Натальи: «Антон Павлович, очень прошу Вас написать мне, не у Вас ли мой муж. Этот странный человек уехал, когда меня не было дома. Я измучилась. Где он? и что с ним? Прошу Вас, дорогой Антон Павлович, не показывать ему моего письма»[309].
Александр приехал в Москву на празднества, связанные с бракосочетанием Николая II, и прогостил у Антона десять дней. Антон не без иронии написал Наталье: «Благодарю Вас, что Вы отпустили его ко мне».
Пока Александр скрывался от жены в Мелихове, он своим буйным поведением заразил деревенских мужиков. Один из них, Епифан Волков, в пьяном угаре запалил крышу собственного дома. Несмотря на имевшийся у Александра опыт пожаротушения, хата сгорела дотла, а Волков был арестован за поджог. Никакими другими событиями ноябрь отмечен не был. Лишь Елена Шаврова донимала Антона просьбами вернуть ей рукопись шести рассказов, которые где-то затерялись в мелиховском доме. Антон отрицал, что рукописи у него, и советовал Шавровой восстановить рассказы по памяти. Та сердито написала в ответ: «Восстановить же их из памяти, увы, — невозможно».
Чеховский сосед князь Шаховской, разоренный долгами, продал свое имение Васькино инженеру В. Семенковичу. Новый сосед, показавшийся Антону ярым реакционером
Известный британский историк и литературовед, автор бестселлеров «Грузия. Перекресток империй. История длиной в три тысячи лет» и «Жизнь Антона Чехова», предлагает детальный анализ исторической эпохи и личностей, ответственных за преступления, в которых исчезли миллионы людей, «не чуявших под собой страны». Руководители печально знаменитой Лубянки – Дзержинский, Менжинский, Ягода, Ежов, Берия – послушные орудия в руках великого кукловода – «человека с усами», координатора и вдохновителя невероятных по размаху репрессий против собственного народа.
«Бог делил Землю между народами, — гласит грузинская легенда, — грузины опоздали, задержавшись за традиционным застольем, и к моменту их появления весь мир уже был поделен. Когда Господь спросил у пришедших, за что они пили, грузины ответили: «За тебя, Бог, за себя, за мир». Всевышнему понравился ответ. И сказал он им, что, хотя все земли розданы, приберег он небольшой кусочек для себя и теперь отдает он его грузинам. Земля эта, по словам Господа, по красоте своей не сравнима ни с чем, и во веки веков будут люди любоваться и восхищаться ею…»Известный британский литературовед и историк Дональд Рейфилд, автор бестселлера «Жизнь Антона Чехова», главный редактор фундаментального «Полного грузинско-английского словаря», создал уникальный труд — историю Грузии, драгоценный сплав, в котором органично слились исторические хроники, уникальные документальные свидетельства и поразительное по яркости повествование.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.