Жизель до и после смерти - [32]

«Ах, Андрей, милый, твой рассказ о «Жизели» поразил меня в самое сердце. Я сама давала клятву в самый тяжелый для себя день, что никогда сердечная привязанность не отвлечет меня от служения балету. Избегну ли я кары за то, что нарушила ее и полюбила? Сцена сумасшествия, над которой я стала работать, получив твое письмо, привела Фокина в восторг, он сказал, что никогда такого не видел. Фокин предложил попробовать пробраться в Европу к Дягилеву, который шлет отчаянные письма, прося приехать хоть как-нибудь, ведь прямой дороги теперь нет. Насколько ясно из его писем, которые давал мне читать Фокин, юг Франции живет такой же жизнью, как и наш Петроград, то есть, несмотря на разговоры о войне, не изменил своим привычкам: Монте-Карло есть Монте-Карло! Фокин не знает, что делать, жена его рвется уехать, Суворов едет определенно, я ехать категорически не хочу, хотя знаю, что в России долго еще не смогу танцевать свою «Жизель». Но вдруг я уеду, а ты сможешь приехать в Петроград хоть на денек!»

«Опять от тебя почти месяц нет писем и хотя я должна бы уже привыкнуть, но каждый раз сжимается сердце. Этот месяц я провела в Дудергофе на той же даче, «нашей даче», но без тебя так страдала, каждую ночь предаваясь ставшим мучительными воспоминаниям, что вскоре не выдержала и пригласила пожить со мной твою Аню. Жизнь с ней оказалась очень приятна, мы разговаривали о поэзии и о ее несчастной любви, что всегда интереснее, чем говорить о своих несчастьях. Об Аниной несчастной любви я распространяться не буду, напишу тебе только одно стихотворение, которое она мне прочитала, а потом расплакалась от бессильного отчаянья:

Вам одеваться было лень,

И было лень вставать из кресел.

— А каждый Ваш грядущий день

Моим весельем был бы весел.

Особенно смущало Вас

Идти так поздно в ночь и холод.

— А каждый Ваш грядущий час

Моим весельем был бы молод.

Вы это сделали без зла,

Невинно и непоправимо.

— Я Вашей юностью была,

Которая проходит мимо.

Стихи эти мне очень понравились сами по себе. Оказалось, что написала их московская поэтесса Цветаева, ее сборник стихов «Вечерний альбом», совсем еще детский, но очень милый и «настоящий», я читала еще два года назад. Те же стихи, что читала мне Аня, были выразительны и эмоциональны. Понравились мне больше всего стихи, посвященные мужу: «Я с вызовом ношу его кольцо — Да, в Вечности — жена, не на бумаге.» И так далее, я тебе напишу продолжение в следующем письме, потому что не могу же писать одни чужие стихи, даже если они идут из моей души! Но все-таки не удержусь и напишу еще одно, последнее, оно как мой крик:

Хочу у зеркала, где муть

И сон дурманящий,

Я выпытать — куда Вам путь

И где пристанище.

Я вижу: мачта корабля

И вы — на палубе…

Вы — в дымке поезда… Поля

В вечерней жалобе…

Вечерние поля в росе,

Над ними — вороны…

— Благословляю Вас на все

Четыре стороны!

Все, родной мой, с моим благословением живи надеждой на лучшее. Даст Бог — война скоро закончится.»

«Приехав в город, я полюбила гулять в Летнем саду с Анютой, мы бродим по аллеям среди деревьев, позолоченных осенью, я собираю охапки кленовых желтых листьев, но когда приношу домой — они засыхают и скручиваются, теряя прелесть. Это очень грустно и наводит на размышления об осенней жизни, о конце жизни. Будим ли мы любить друг друга, став стариками? Какова она, эта любовь стариков? Ощущают ли они себя внутри старыми, или по-прежнему душа их остается молодой и чувства — такими же, как в молодости? Как это, должно быть, печально: чувствовать бессилие перед временем, любить и не иметь возможности проявить свою любовь. Я также печальна оттого, что не могу выказать свою молодую и страстную любовь, разделенная войной с моим любимым. Будут ли переданные мной в письме поцелуи так же сладостны для тебя, как если бы мы были рядом? Если да, то я целую тебя тысячу раз!»

«С Рождеством Христовым тебя, милый мой! Вот уже второй год мы в разлуке, а сердце мое так и не научилось жить одно. Помнишь ли ты первую ночь, что я провела на гастролях в Берлине в некоем пансионе? К утру я почувствовала, что мое сердце не одиноко теперь и обрело вечного спутника. Как же сейчас страдает оно вдали от тебя! Ах, хотя бы на день отпустили тебя, тебе нужен отдых. Как хватает тебе сил жить этой противоестественной жизнью, которую придумали сами мужчины, лишив себя всех простых радостей и любви! Без вас вырастают дети, старятся девушки без женихов, женщины томятся без любовных объятий, потому что отцы, женихи и мужья заняты ужасным и непонятным делом. И, что страшнее всего, остальные живут, как жили, словно война идет на Луне, и мы все не имеем никакого касательства к ней. Ты видишь, дорогой мой, какой я становлюсь раздражительной и сварливой. Причин этому несколько. Главная — моя тоска по тебе. Вторая — в том, что я узнала, что моя мечта станцевать «Жизель» хотя бы в благотворительном спектакле не осуществится, потому что г. Кшесинская изъявила готовность репетировать роль для апрельского благотворительного спектакля в пользу санитарных организаций Великой Княгини Марии Павловны. Конечно же роль отдали ей. Третья же причина вытекает из второй и заключается в том, что Фокин начал серьезно уговаривать меня ехать на гастроли, ссылаясь на то, что это будет единственной возможностью станцевать и Жизель и Франческу да Римини в балете «Франческа», поставленном Фокиным два месяца назад и не имеющем успеха в нашем театре в исполнении госпожи Егоровой. Во мне теперь борются желание исполнить все это, продемонстрировав результат многомесячного труда, и страх отлучаться надолго из России, чтобы не пропустить встречу с тобой. Страха ехать по военной Европе у меня нет, предложили два пути: из Одессы морем в Констанцу и через Бухарест спуститься к Адриатическому морю, затем в Италию и оттуда — в Монте-Карло, другая дорога — через Стокгольм в Осло и оттуда морем во Францию. Второй путь мне нравится больше, тем более что английский военный флот гарантирует полную безопасность морского пути. Но, Боже мой, как я могу решиться на поездку, потеряв надежду увидеть тебя! Ах, если бы от меня все зависело, я отказалась бы от поездки, чтобы ты мог приехать в Петроград и немного отдохнуть от войны. Только ты можешь это решить, зная обстоятельства. Реши все за меня!»