Живые мертвецы в Далласе - [17]

— Верно, не обратился бы, потому что я ему не нравлюсь. Хотя никогда ничего плохого за всю его жизнь не сделала! А теперь он спокойно просит меня о помощи, потому что я ему в самом деле понадобилась.

Порция резко покраснела. Знаю, не слишком хорошо вываливать на нее мои проблемы с ее братцем, но вообще-то она согласилась выступить посредником. А что случается с посланцами… Тут я вспомнила о собственной вчерашней роли посланницы и подумала: следует ли считать, что мне посчастливилось?

— Я была против этого, — пробормотала Порция. Просить об одолжении у официантки, тем более у Стакхаус — такое заденет чью угодно гордость. Никому не нравился мой дар. Никто не хотел, чтобы его испытали на нем. Но всем требовалось, чтобы я узнавала полезную информацию, не задумываясь о том, каково мне копаться в затуманенных мозгах посетителей бара.

— Ты, наверное, не помнишь, что Энди совсем недавно арестовал моего брата по обвинению в убийстве? — Конечно, потом он Джейсона отпустил, но осадочек-то остался.

Порция покраснела еще сильнее.

— Тогда забудь, — произнесла она со всем достоинством, что сумела наскрести. — Нам от такой капризной особы помощи не надо.

Кажется, я задела ее за живое. Обычно Порция была если не доброжелательна, то учтива.

— Значит, так, Порция. Я попытаюсь сделать что смогу. Но не ради твоего братца, а потому, что Лафайет был моим другом. И потому, что он относился ко мне гораздо лучше вас обоих.

— Терпеть тебя не могу.

— Вот и я о том же.

— Дорогая, что-то не так? — раздался позади меня леденящий душу голос.

Билл. Я потянулась к нему сознанием и почувствовала приятный покой. Мозги остальных гудели, словно ульи с пчелами, но Билл казался похожим на сгусток прохлады. И это было чудесно.

Порция вскочила так быстро, что чуть не опрокинула стул. Она боялась даже просто находиться рядом с Биллом, будто тот был ядовитой змеей или чем похуже.

— Порция всего лишь просила меня о небольшой услуге, — медленно проговорила я, только сейчас заметив, что наша компания привлекает к себе определенное внимание.

— Взамен той массы добрых дел, что Бельфлеры для тебя сотворили? — спросил Билл. Порция лязгнула зубами и вихрем вылетела из бара. Билл смотрел ей вслед с интригующим удовлетворением на лице.

— К чему бы это? — проговорила я, откидываясь назад и прислоняясь к нему. Его руки обняли меня и притянули еще ближе. Меня будто обвило дерево.

— Вампиры в Далласе закончили приготовления, — сообщил Билл. — Ты сможешь вылететь завтра вечером?

— А ты?

— Я могу поехать в своем гробу, если ты согласишься проследить за его отгрузкой в аэропорту. Тогда у нас будет вся ночь, чтобы разобраться, чего же от нас хотят.

— Так что — мне придется везти тебя в аэропорт в катафалке?

— Нет, милая. Поезжай сама. Здесь есть транспортная компания, которая занимается именно такими услугами.

— Дневными перевозками вампиров?

— Именно, у них есть специальная лицензия.

Черта с два такое с ходу переваришь.

— Бутылочку не хочешь? У Сэма есть несколько в нагревателе.

— Да, пожалуй. Немножко ноль-первой положительной.

Как моя кровь. Билл — душка. Я улыбнулась — не обычной растянутой ухмылкой, а по-настоящему. Все-таки мне очень повезло с ним, несмотря на все сложности нашего жизненного уклада. Я не могла поверить, что когда-то целовала кого-то другого, и поспешила вымести эту мысль, как только она промелькнула в сознании.

Билл улыбнулся в ответ, что, быть может, смотрелось не слишком обнадеживающе — но ведь он был рад меня видеть.

— Скоро заканчиваешь? — спросил он, чуть наклонившись ко мне.

Я бросила взгляд на часы.

— Через полчаса.

— Я подожду. — Он устроился за освобожденным Порцией столиком, куда я и принесла ему кровь.

К столику подгреб Кевин, они разговорились. Дважды, проходя мимо, я ловила обрывки их беседы. Они говорили о преступлениях, случавшихся у нас в городке, о ценах на бензин и о приближающихся выборах шерифа. Это было так… нормально! Я лучилась гордостью. Когда Билл только начал бывать здесь, атмосфера с каждым его приходом сразу накалялась. Теперь люди перестали от него шарахаться, ненавязчиво с ним болтали или просто кивали в знак приветствия, и это стало обыденным.

Мы ехали домой. Билл пребывал в приподнятом настроении, и я долго не могла понять, что явилось тому причиной, пока до меня не дошло, что он очень, очень рад поездке в Даллас.

— Что, лапки чешутся? — спросила я, не слишком радуясь его внезапной тяге к путешествиям.

— Я путешествовал годами. Эти месяцы в Бон Темпс были прекрасны, — сказал он и погладил меня по руке. — Но, естественно, я хочу повидать других своих сородичей, да и вампиры Шривпорта забрали слишком много власти. Я не могу расслабиться рядом с ними.

— А что, вы были организованы так же и до того, как вышли из тени? — Я обычно старалась не слишком интересоваться вампирским обществом, поскольку не знала, как Билл на это отреагирует, но мне стало очень любопытно.

— Не совсем, — уклончиво ответил он. Я поняла, что это самый исчерпывающий ответ, которого я от него добьюсь, и украдкой вздохнула. Загадочный тип, видите ли. Вампиры все еще очень четко проводили грань между собой и людьми. Ни одному врачу не было дозволено осмотреть их, никто не мог принудить вампира вступить в вооруженные силы. Впрочем, взамен американский народ потребовал от тех вампиров, что служили врачами и медицинским персоналом — а таких было немало, — отказаться от своих профессий, ибо люди слишком подозрительно относились к лечащим специалистам-кровопийцам. Рядовому гражданину было известно, что вампиризм является сочетанием очень сильных аллергических реакций на ряд вещей, в том числе на чеснок и солнечный свет.