Живые и мертвые - [3]

Спустя минуту он принес в угол тарелку с дымящимся мясом и кружкой горячего напитка, и вампир подумал, что сейчас толстяк рискует получить по роже: девчонка ведь может понять его превратно. Вот ее руки оставили тарелку с почти доеденной похлебкой и уперлись в стол… сейчас последует рывок, и на трактирщика будет опрокинут стол и… К счастью, толстяк выговорил объяснение достаточно быстро, чтобы избежать увечий, и улизнул к себе за стойку. Девушка полоснула по присутствующим злым, жестким взглядом, так что Зерван едва успел уткнуться глазами в свой пирог. Хоть бы девчонка не оказалась гордячкой – ведь с нее запросто может статься.

Впрочем, голод оказался сильнее – она принялась за мясо. Ест быстро, но с достоинством, не чавкая, как остальные, вилку держит правильно… Кто она? Дочь обнищавшего дворянина? Возможно. Впрочем, какая разница, Зерван все равно этого не узнает. Своих проблем полно, только успевай расхлебывать, ведь он уже давно живет на расстоянии смертельного удара от своих врагов.

Зерван доел пирог, снял с ремня вместительную флягу и вынул пробку. Поднес горлышко к губам и усилием воли не позволил лицу скривиться в гримасе отвращения: кроме него только одним богам ведомо, как же гадка на вкус кровь, хоть телячья, хоть любая другая. Конечно, голодному вампиру слаще нектара нет, чем свежая красная жидкость, но такие гурманы редко живут дольше пары десятков лет. Зерван же на своем горьком опыте и фатальном чужом давно усвоил простое правило: хочешь жить долго – будь всегда сыт. Всегда. Вампир, который начинает искать в питье крови удовольствие, живет недолго и умирает зачастую в муках.

Зерван сделал несколько глотков и закупорил флягу, затем залпом выдул грог. Горячительный напиток смыл гадкий привкус крови с языка и вернул хорошее настроение. В окно заглянула только-только проснувшаяся луна – значит, пора в путь.

Он поднялся из-за стола, поправил на боку ножны со смертоносным эльфийским клинком и покинул трактир, усилием воли удержавшись от еще одного восхищенного взгляда на незнакомую девушку.

* * *

Нет длинней пути, чем путь в никуда. День за днем, ночь за ночью шагать, лишь иногда падая от усталости на землю и засыпая прямо под открытым небом, и при этом знать, что путь этот не имеет иного конца, кроме могилы на чужбине. Что может быть страшнее? Вот она, цена трусости. Он искупил свою вину смертью – теперь осталось искупить трусость, чтобы без стыда явиться пред очи своих предков… если, конечно, они вообще согласятся впустить в свой город ходячую падаль вроде него.

А пока он идет по бесконечной степи, и ветер треплет праздничную, но уже пропылившуюся куртку. Исполинский воин, одиноко бросающий тень на песок посреди необъятных просторов, один голос которого заставлял врагов бросаться наутек… Но то было давно – жизнь назад.

Вот и неглубокая речушка, даже, скорее, родничок. Мертвец опустился на колени у самой кромки, положив старого верного друга – боевой топор – рядом, и зачерпнул воды. Влага слегка освежила его, мысли замедлили хаотичный бег. Он мог бы избежать всего этого… но оказался недостаточно сильным. Всего лишь секундная слабость обрекла его на долгий-долгий путь в никуда, по дороге, откуда нет возврата.

Как там Мевара? Все еще оплакивает своего непутевого мужа? Лучше бы нет. Он не стоит слез. Слабак. Ничтожество. Трус, обреченный на долгие скитания в поисках своего последнего пристанища.

Рука нащупала рукоять топора. Нужно отправляться в путь… И чтобы не был он так мучителен, этот путь, нужна цель. Решение пришло мгновенно – этой целью будет Телмар! Далек путь туда, ох как далек… если идти в обход по орочьим степям, через земли Моандора и Элкада, в край Детей Камня, чьи степи соприкасаются с границами Телмара, где всегда идет война свободолюбивого народа степей с мерзкими завоевателями-телмарцами.

Сердце сжала тоска. Красавица Мевара родом из каменных. Да только нигде, ни в Моандоре, ни в Элкаде, ни в Каменных горах, нет больше места для шагающего мертвеца. Ну и не надо – есть путь покороче, напрямик через Эренгард! Несколько сотен верст – и привет, проклятый Телмар!

Тонкие бескровные губы растянулись в зловещей ухмылке: он нанесет удар там, где не то что никто не ждет – где вообще никто отродясь не видывал настоящего орка – не раба – и не слышал боевого клича Детей Ветра, от которого кровь врагов стынет в жилах. Да, это будет знатная битва и достойная гибель. Явиться в город предков в крови десятков заклятых врагов своего народа – лучше конца и для друга не придумать! Этого вполне хватит, чтобы искупить позор мимолетной трусости. Он был великим воином – и остался таковым. Живой или мертвый – небольшая разница для того, кто и при жизни смерти не боялся.

Правда, триста с лишком верст через Эренгард… тамошние людишки еще помнят недавнюю войну за Гору Духов. Может быть, они окажутся достаточно благоразумны и не встанут на его пути. А если все же встанут… да будет горе им!

* * *

Пройдя с полверсты, Зерван услышал торопливые шаги за спиной: кто-то шел за ним следом. Кто-то легкий и быстрый. Он обернулся.

Светлое пятно в сумраке ночи – та самая девушка, несущая масляную лампу. Интересно, зачем она идет за ним? Да не просто идет, но пытается догнать и даже умудряется понемногу сокращать расстояние, хотя догнать размашисто шагающего вампира – та еще задача.