Ещё пара глотков, стук отёко по столу — у Кисаме выходит сильнее, у Итачи едва слышный, — плеск жидкости, вновь наполняющей рюмки.
Напарник — удивительный человек: тишина рядом с ним никогда не гнетёт, становится какой-то спокойной, комфортной. И Кисаме порой, вот сейчас, например, позволяет себе поддаться этому ощущению; если поблизости объявятся враги, Самехада их засечёт, хотя вряд ли оинины сунутся в этот унылый городок — тем более такие, с кем Кисаме не смог бы без труда справиться. Всё же в том, чтобы быть демоном, есть свои преимущества. А потому Кисаме сел свободнее, перестал прислушиваться так внимательно к передвижениям в коридоре, опрокинул в себя ещё одну рюмку — постепенно расслаблялся. Вдруг напала охота поговорить.
— Сколько мы с ним? — вопросил он пустоту. — Ну, года четыре так точно в одном отряде отработали, а может и больше, не считал никогда. И ещё до того с дюжину раз пересекались на миссиях. По меркам Кири это ничего себе отрезок времени, между прочим… — Кисаме перевёл взгляд на напарника; тот ничего не говорил и смотрел на него, не мигая. — Итачи-сан, а сможете сделать вид, будто вам не всё равно?
Итачи подумал мгновение и придал лицу заинтересованное выражение. Реалистично, чёрт.
— Спасибо, — Кисаме ухмыльнулся.
Пожалуй, вот именно из таких мелочей и состоит успешное напарничество: он не спрашивает, где Итачи пропадал и почему вернулся такой озабоченный, Итачи делает вид, что ему интересно слушать про человека, с которым Кисаме работал в те годы, когда сам Учиха был примерным генином и бодро ловил по помойкам кошек — или чем там в Конохе мелких занимают? Ты мне — я тебе, и клинки отложены в сторону, и нет ощущения, что стоит ожидать подвоха от того, кто сидит рядом. Редко подобное встретишь; особенно если ты и твой собеседник — нукенины с такими списками устранённых врагов за плечами, что на три Книги Бинго хватит.
— Итачи-сан?
— Да? — две рюмки саке оказали на Учиху влияние: он уже начал «плыть» и явно понимал это, потому что от третьей рюмки отказался весьма настойчивым качанием головой. Даже удивительно, как быстро его пронимает.
— А у вас был близкий товарищ, который погиб? — «близкий товарищ», хех… Хотя, могут ли такие, как они, использовать понятие «друг»?
Плечи Итачи напряглись, он прищурился — решает сейчас, не перешёл ли напарник черту дозволенного, негласно установленную между ними. И Кисаме решил его не напрягать, всем своим видом показал, что на ответе вовсе не настаивает; он потянулся к бутылке, когда раздалось короткое:
— Был.
Кисаме застыл с протянутой рукой. Медленно опустил её, посмотрел на напарника — а тот отвернулся, слегка наклонил набок голову, и в его глазах, обычно подёрнутых дымкой отрешённости, плескались воспоминания.
— Порой мне кажется, — произнёс Итачи негромко, с застарелым фатализмом в голосе, — что таким, как мы с тобой, от жизни остаются лишь воспоминания о тех временах, когда мы ещё не переступили черту.
Он не врал и не притворялся, просто озвучил то, о чём думал. Решил приоткрыть свои мысли — неожиданно. И всё же…
— Вот не соглашусь с вами, Итачи-сан, — проговорил Кисаме, серьёзно посмотрев на напарника. — Жизнь теряет смысл, если думать так. А ведь кроме жизни у нас как раз и нет ничего.
Итачи вздрогнул — не ожидал; слегка повернул голову, взглянул из-под ресниц взглядом куда более привычным, чем тот потерянный: внимательным. Обычно Кисаме соглашался с озвучиваемыми им мыслями, но в этот раз не собирался — смотрел на напарника упрямо, едва ли не с вызовом. И Итачи тихо вздохнул — не в настроении был спорить.
— Каждый останется при своём мнении, Кисаме.
— Это да, — кивнул Кисаме, вновь наполняя рюмки; он уважал мнение напарника и не хотел разводить дискуссию, которая всё равно бы ни к чему не привела — Учиха упёрт и редко сходит с однажды занятых позиций по глобальным вопросам. — Но за то, что мы ещё живы, хоть выпьете?
— Я не считаю это большим достижением.
— А это и не достижение, — Кисаме пожал плечами, подталкивая рюмку к напарнику. — Давайте просто отметим тот факт, что до сих пор не кормим червей вместе с Забузой, вашим товарищем и сотнями других таких же, как мы, или даже людей получше. Может быть, это что-то да значит.
— Может быть… — как эхо отозвался Итачи и принял отёко.
