Живущие во льдах - [7]

Замечателен уже сам факт, что этот крупнейший из современных наземных хищников (а вес его может достигать тонны) постоянно обитает в ледяной пустыне Арктики, что он сумел приспособиться к жизни в этих, казалось бы, невероятно тяжелых условиях, где климат* так суров и так трудно добывать корм. Он мало осторожен и, конечно, достаточно заметен. Однако, если учесть все те препятствия, которые встречает здесь естествоиспытатель: дрейф льдов, хаотические нагромождения торосов, бесчисленные трещины и разводья между ледяными полями, морозы и метели, темноту полярной ночи, — станет ясно, что вести наблюдения за белым медведем трудно, а часто и невозможно. Поэтому он изучен недостаточно. Но даже из того, что мы знаем о нем, ясно, что это не только один из наиболее характерных, но и один из «совершеннейших» представителей арктической фауны.

Он состоит в близком родстве с медведем бурым и в самостоятельный вид выделился относительно недавно — в течение ледникового периода (при совместном содержании в неволе эти медведи могут скрещиваться между собой и приносить вполне жизнеспособное потомство). Однако как сильно он успел измениться!

Белый медведь приспособился к питанию практически лишь одним видом корма — тюленями: ведь ничего другого здесь и не найдешь. Его когти хорошо служат ему для удерживания крупной живой добычи: они относительно коротки, слабоизогнуты и покрыты невероятно прочными роговыми чехлами. Закономерно, что коренные зубы у белого медведя мельче, чем у бурого, но зато клыки выдают в нем хищника: они более крупные и мощные. Как у типично плотоядного животного, у него короче кишечник и вообще пищеварительная система хуже, чем у его бурого собрата, приспособлена к перевариванию растительных кормов.

Арктика — это не только суша или лед, это еще и открытое море, и он в отличие от всех медведей земного шара вынужден вести полуводный образ жизни. Полярные летчики и моряки встречают белых медведей плывущими в десятках километров от ближайшей тверди.

Потребность в преодолении водных пространств не могла не отразиться на телосложении зверя. Узкое, обтекаемой формы туловище, узкая голова с высоко расположенными глазами, длинная подвижная шея, широкие лапы-«весла» — все это признаки хорошего пловца и ныряльщика. Не только взрослые животные, но и медвежата могут подолгу плыть со скоростью до пяти и даже шести километров в час. Ныряет он с открытыми глазами, но со сжатыми ноздрями и может пробыть под водой около двух минут, что для наземного зверя очень много. Кстати, и мех у него, как и у тюленей, бобра или выдры, равномерно густой на всем теле, а удельный вес туши близок к весу воды. Недавно было изучено строение его глаза. Установлено, что в отличие от чисто сухопутных животных белый медведь хорошо видит как в воздухе, так и под водой.

Конечно, особенно уверенно он чувствует себя во льдах — широкие лапы и прочные когти здесь тоже очень кстати. С необыкновенным мастерством звери преодолевают хаос торосов, карабкаются на отвесные скользкие стены ледяных гор, идя по гребням торосов, перепрыгивают с одной вершины на другую. Они прекрасно разбираются в особенностях льда, безошибочно находят самые легкие и проходимые пути среди, казалось бы, непролазных нагромождений. Мне не раз приходилось забираться в торосы. То проваливаясь по пояс в снег, то карабкаясь на скользкие ледяные кручи, я с надеждой смотрел по сторонам и, если замечал след медведя, путь которого хотя бы частично совпадал с моим, всегда выходил на медвежью тропу. Дорога эта была самой легкой.

В зависимости от времени года, поверхности и величины ледяных полей медведи охотятся на тюленей по-разному.

В ровных, сплоченных льдах медведи с удивительным терпением часами подкарауливают тюленей у их лунок. На фоне заснеженной льдины лежащий мишка сам выглядит большим сугробом снега; как и сугроб, охотник неподвижен и молчалив. Свой предательски чернеющий нос, как утверждают многие очевидцы, он тщательно прикрывает лапами. Стоит тюленю хотя бы на мгновение показать голову, как медведь схватывает его лапой или одновременно и когтями, и зубами. Зимой тюлень прилагает немало усилий к тому, чтобы поддерживать лунку открытой, и тем не менее это отверстие во льду обмерзает; подчас сквозь него проходит на поверхность только кончик тюленьей морды. Впрочем, это обстоятельство мало смущает медведя. Захватив добычу, он с такой силой тянет ее из лунки, что ребра и тазовые кости поднятого на лед тюленя оказываются раздробленными. Это и не удивительно: зверь, например, в состоянии поднять на высокий и крутой берег тушу моржа или белухи весом более тонны.

Весной и в начале лета нерпы, наиболее многочисленные в Арктике тюлени, не прочь понежиться на солнцепеке, но ложатся они на ровных, гладких ледяных полях, часто поднимают головы и осматриваются. При малейшей опасности, мелькнув в воздухе задними ластами, тюлень скатывается в лунку и исчезает. В таких случаях медведь высматривает добычу с вершин торосов. К намеченной жертве он бесшумно подкрадывается, искусно прячась за каждым небольшим укрытием (иногда охота длится много часов подряд), и настигает ее одним-двумя могучими прыжками. К тюленю, лежащему среди разреженных льдов, медведь нередко подбирается с воды, подплывает, глубоко погрузившись, ныряя или даже, по рассказам полярников, толкая перед собой для маскировки небольшую льдинку.