Живущие в ночи. Чрезвычайное положение - [3]
Такая политика проводилась на Юге Африки с незапамятных времен. Но во времена правительства фельдмаршала Яна Смэтса, о которых вспоминает в книге африканер Ван Ас, возможны были браки индийцев и метисов с белыми. Это, конечно, безнадежно портило анкету и карьеру белым смельчакам, но все же законом такие браки не запрещались.
А потом, в 1948 году, на смену «либералу» Смэтсу пришла африканерская Националистическая партия с ее политикой апартеида (правильнее — апартхейда) — расового обособления и разделения.
Один за другим стали вводиться новые законы. На африканцев, индийцев и метисов налагалось все больше запретов и ограничений. Какие бы то ни было простые человеческие отношения с белыми оказывались уже почти невероятными.
А с другой стороны, в государстве резко усиливался террор властей.
В ответ на это компартия и Африканский национальный конгресс — крупнейшая в стране политическая организация африканцев — призвали народ готовиться к вооруженной борьбе.
Поляризация сил шла во все убыстряющемся темпе. Как отдельному человеку, так и целому народу нельзя уже оставаться на каких-то промежуточных позициях, тешить себя иллюзией, будто можно отмолчаться, постоять в стороне. Это и решает в романе судьбу Милдред Скотт, «цветной» возлюбленной «белого» Ван Аса.
Индийская буржуазия в ЮАР, да и вообще заметная часть индийского национального меньшинства, занимала раньше промежуточные, несколько нейтральные позиции. Теперь это с каждым годом стало все трудней.
Еще в 1962 году Юсуф Даду, один из лидеров как Южно-Африканской коммунистической партии, так и Южноафриканского индийского конгресса, выступил со статьей под заголовком «Союзник или помеха?». Он обратился к индийцам, живущим в Южной и Восточной Африке, со словами о том, что в пору нынешней революции на Африканском континенте индийцам нельзя стоять в стороне. Если они хотят, чтобы африканцы не считали их чужеземцами и признали за ними право жить в будущей Африке, надо принять участие в революции.
Да и необходимость противостоять политике апартеида объективно толкала индийцев, как и цветных, на сближение с африканцами.
Африканский национальный конгресс и Южноафриканский индийский конгресс уже в первые годы после провозглашения политики апартеида начали проводить совместные действия. Громадной заслугой южноафриканских демократов всех цветов кожи является уже то, что им удалось пресечь индийские погромы.
Но искоренить взаимное недоверие между африканцами и индийцами еще трудно. Для этого необходимы время и большие усилия с обеих сторон. И наиболее дальновидные индийцы делают все, чтобы четко определить и занять свое место в борьбе, тем самым сломить стену недоверия, привлечь к своему народу симпатии африканцев.
И в романе Абрахамса индийская подпольная организация Наталя идет на любые жертвы, на гибель своих людей, только бы зулус Нкоси не попал в руки их общего врага.
Если в романе Абрахамса о времени действия можно лишь догадываться — предположительно речь идет о начале шестидесятых годов, — то Ричард Рив обозначил его совершенно определенно: 28–30 марта 1960 года. Да и место действия указано четко. Это город Кейптаун и его окрестности, соседняя с Наталем провинция Южно-Африканской Республики.
О мартовских событиях 1960 года на Юге Африки знали даже люди, живущие за тысячи километров. В последние дни марта и потом еще в течение нескольких недель первые полосы газет всего мира пестрели южноафриканскими терминами и географическими названиями. Слова «Трансвааль» и «Кейптаун» не слышались так часто, должно быть, со времен англо-бурской войны начала нашего столетия.
Но к этим привычным географическим названиям прибавились и новые. В первую очередь Шарпевиль и Ланга. За пределами Южной Африки о них раньше почти никто не слышал, и найти их можно лишь на подробных картах пригородов Йоханнесбурга и Кейптауна. Как Шарпевиль, так и Ланга — поселки для африканцев, которые работают в «белых» городах, но не имеют права там жить, даже оставаться на ночь, а поэтому вынуждены обитать в нескольких милях от города. Шарпевиль — в окрестностях Йоханнесбурга, города с более чем миллионным населением, крупнейшего промышленного центра на всем Африканском континенте. Ланга — возле Кейптауна.
Тысячи жителей обоих этих поселков в воскресенье, 21 марта, вышли на демонстрацию протеста против наиболее жестоких мер расовой дискриминации. По демонстрантам полиция открыла огонь. Было убито и ранено, по разным данным, от 250 до 300 человек.
Демонстрацию 21 марта многие демократы Южной Африки считали ошибочной, потому что она была организована наспех, проведена только в двух поселках и сорвала тщательно готовившиеся в то время массовые действия.
Дело в том, что на последние числа марта Африканский национальный конгресс наметил крупные выступления по всей стране. Демонстрации же 21 марта были проведены другой организацией, Панафриканистским конгрессом (ПАК), который возник годом раньше из крайне националистического крыла, отколовшегося от Африканского национального конгресса. Панафриканисты заявляли, что Африканский национальный конгресс находится под влиянием белых коммунистов. Сторонники же этого конгресса обвинили панафриканистов в авантюризме и черном шовинизме, или, как в Африке иногда говорят, «антирасистском расизме».
Роман хорошо известного у нас южноафриканского писателя Питера Абрахамса «Тропою грома» — история любви «цветного» (так называют южноафриканские расисты людей смешанного происхождения и индийцев) Ленни Сварца и белой Сари Вильер. В условиях господства расистского режима эта любовь не может не кончиться и кончается трагически. Оба главных героя погибают с оружием в руках. Их гибель обретает высокий смысл призыва к активной борьбе с расизмом.Роман открывает собой типологизированное издание лучших произведений африканской литературы.
В книгу включены ранние романы известного африканского писателя Питера Абрахамса, повествующие о социальных и политических проблемах ЮАР и других стран континента.
В сборник включены романы известных южноафриканских писателей Питера Абрахамса «Живущие в ночи» и Ричарда Рива «Чрезвычайное положение». Эти произведения, принадлежащие к лучшим классическим образцам литературы протеста, в высокохудожественной форме отразили усиливающийся накал борьбы против расизма. Занимательность, динамизм повествования позволяют рассматривать романы как опыт политического детектива.
Мы уже привыкли к телевизионным реалити-шоу. Герой «Репетитора», безумный гений, пишет «реалити-роман»: заставляет вполне благополучную американскую семью играть по своему адскому сценарию. До поры до времени злодей кажется всем окружающим сущим ангелом…
«Во власти ночи» — роман, посвященный не только зверствам белых расистов ЮАР, о чем написаны уже десятки книг. Книга Абрахамса обращена ко всему подпольному Сопротивлению ЮАР с призывом сплотить организацию Сопротивления, построенные по расовым признакам, преодолеть все предрассудки цвета кожи. В этом основной смысл романа.Е. ГальперинаОпубликовано в журнале «Иностранная литература» №№ 6–7, 1968.
Захватывающий психологический триллер. Когда-то Нелл Жарро дала по казания против Элвина Дюпри по прозвищу Пират. Он сел в тюрьму, а она вышл замуж за следователя, который вел это дело. У них счастливая семья и прекрасная дочь — но внезапно все изменилось…
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.