Живущие в ночи. Чрезвычайное положение - [12]

— Нежный какой. — В хриплом голосе Лоува звучала издевка. Чуть подальше, в тени, Нкоси заметил еще одного человека и с ним рядом патрульную машину. Его обуял страх и неодолимое желание бежать, бежать прочь от этих людей, — Ну ладно, можно и завтра, — согласился Лоув.

— Это будет некоторым нарушением, — ехидно заметил тот, что стоял поодаль. — Вы же знаете закон, мистер… мистер… — Он сделал многозначительную паузу.

— Кэтце, Ханс Кэтце, — подсказал Вестхьюзен, — Чтобы попасть ко мне, надо проехать еще пять миль по главной дороге, а потом повернуть в сторону.

— Я слыхал о вас, мистер Кэтце, — снова заговорил Лоув. — Вы принимаете активное участие в партийной работе. Уверен, что вам не составит труда зарегистрировать его утром.

Вестхьюзен обратился к патрульному, тому, что стоял поодаль:

— Весьма сожалею, что так получилось, но я не предполагал, что буду возвращаться с кафром, иначе заранее оформил бы документы.

— Понятно, — ответил патрульный и все тем же многозначительным тоном добавил: — Вы здесь недавно, мистер Кэтце, и все вам рады! Даже я слышал, как вы преданы делу партии. Поэтому, пожалуйста, поймите меня правильно. В этом районе у нас недавно были неприятности, и нам приказано строго следить за кафрами.

«Ну, Вестхьюзен, ты влип, — подумал Нкоси, — этот тип взял тебя на заметку».

Патрульный, стоявший все время поодаль, быстро подошел к ним. Нкоси скорее почувствовал, нежели увидел это. И тотчас же яркий свет ударил ему в лицо.

«Успокойся, сделай вид, что испугался, прищурь глаза. Ты всего-навсего запуганный кафр».

Прошло несколько секунд, которые показались ему вечностью, потом луч фонаря медленно пополз вниз, ощупал грудь и снова остановился на лице. Нкоси был готов к этому, и ни один мускул на его лице не дрогнул. Совершенно неожиданно яркий свет фонаря выхватил из темноты лицо Вестхьюзена и тотчас же погас.

— Простите, мистер Кэтце, — пробормотал патрульный. — Это получилось нечаянно.

— Ну ладно, увидимся завтра, — сказал Лоув. — Или, вернее, сегодня утром. Сейчас уже около трех.

— Садись, кафр! — скомандовал Вестхьюзен. — Живо!

Машина тронулась. Патрульные попрощались с Вестхьюзеном, но он не ответил.

Направляясь к патрульному автомобилю, Лоув заметил:

— Напрасно ты это сделал. Кэтце был взбешен. Не забудь, он пользуется большим влиянием в партии. Он может устроить нам какую-нибудь пакость.

— Взбешен или напуган? — вкрадчиво спросил его напарник.

Лоув насторожился.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Мне показалось, будто наш мистер Кэтце растерялся, при вспышке света я заметил у него в глазах испуг.

— Ты сошел с ума. Кэтце…

— Знаю. Кэтце широко известен как один из крупнейших деятелей партии. Но что мы о нем знаем? Скажи, что мы знаем о нем?

— У тебя разыгралась фантазия.

— Возможно. Но давай вспомним несколько фактов. За последние полгода исчезли семь человек, которые сидели под домашним арестом, вместе с семьями они точно сквозь землю провалились. Это раз. И еще. Два месяца назад отряды внутренней безопасности разыскивали террориста Махланги и уже напали на его след в этом районе, но он исчез, словно испарился.

— Улизнул в Протекторат, — сказал Лоув.

— Да? Так почему даже англичане не знают, когда он уехал из Протектората? Если бы он летел самолетом, то непременно прошел бы регистрацию в порту, и наши агенты легко установили бы этот факт. Но его имя нигде не значилось. Как же могло случиться, что спустя неделю он очутился в одной из коммунистических стран?

— Это ты мне скажи, — парировал Лоув.

— Берег находится в часе езды отсюда, берег пустынный, охраны нет.

— Ты просто спятил. — Настороженность Лоува сменилась весельем.

— Спятил? Это насчет Махланги, что ли?

— Нет… насчет Махланги ты, может, и прав… Я говорю о Кэтце.

— А что особенного я сказал? Что он испугался и что нам о нем ничего не известно.

— Ты связываешь это с Махланги и всеми, кто исчез?

— Да. Ведь мы ничего не знаем об этом человеке.

— К тому же мы встретили его с кафром на дороге в три часа утра.

— Не знаю, как насчет кафра. Он не вызвал у меня подозрений. А вот о Кэтце, я думаю, следует навести кое-какие справки. Он давно здесь живет?

Лоув чиркнул спичкой, прикрыл пламя ладонью правой руки, а левой вынул изо рта сигарету и сказал:

— Ровно год… — Он стоял, уставившись в одну точку, до тех пор, пока спичка не обожгла ему пальцы. Тогда он тихо выругался, бросил обгоревшую спичку на землю и покачал головой: — Что-то не верится. Он свой человек.

— Может быть, это и верно. Но ровно год назад, с тех пор как он здесь появился, и начались эти загадочные исчезновения. Кто он такой и откуда приехал?

— Это как раз нам и нужно выяснить прежде всего, — задумчиво проговорил Лоув, снова закуривая.

— Вот именно.

— Подадим рапорт?

— Рановато. Пока не о чем докладывать. Сначала кое-что уточним. Будем следить за ним, только осторожно, чтобы не заметил. Есть у меня один знакомый парень в управлении внутренней безопасности. Вечером, когда сменимся, зайду к нему.

— Хорошо. — Лоув сладко зевнул и проворчал: — Черт бы побрал эти ночные наряды.

Воображение рисовало ему пышное тело жены. Через час он вернется домой, подойдет к постели, она что-то пробормочет во сне. Он коснется ее теплого, почти горячего тела, и его обожжет желание. Спустя почти два года после женитьбы он был по-прежнему опьянен страстью.