На сей раз слово «кафр» не показалось Нкоси обидным.
— Я спросил не подумав. Простите.
Вестхьюзен остановился и пристально посмотрел на Нкоси, потом резко повернулся и зашагал дальше. Минут десять они молчали. Луна стояла уже высоко в небе, и перед ее сиянием померк даже Южный Крест. Дорога то уходила вниз, то поднималась, и одна мысль о том, что ему предстоит одолеть все эти подъемы и спуски, повергала Нкоси в отчаяние, он дьявольски устал и, казалось, вот-вот сдастся, как это бывает с людьми на поле боя, когда их вдруг покидает самообладание. Но в это мгновение прямо перед ним, возле кустарника, вырос силуэт автомобиля.
Словно во сне послышался голос Вестхьюзена:
— Садись сзади. Деньги положи под ноги. Если остановят, помни, где ты находишься. Это тебе не Европа, и как бы высоко ты себя ни ставил, здесь ты всего-навсего кафр. Помни это. Ну, залезай!
Нкоси сел на заднее сиденье, бросил мешок под ноги, откинулся на спинку и закрыл глаза. По телу разлилась приятная истома. Так хотелось закрыть глаза и погрузиться в забытье. Но он превозмог себя и, едва ворочая языком, спросил:
— Значит, в душе вы по-прежнему считаете себя одним из них? — А про себя устало добавил: «Как побитая собака, которая продолжает лизать сапог, которым ее так безжалостно колотили».
— Видишь ли, — ответил Вестхьюзен уже более дружелюбным тоном, — ты же сам сказал, что я разговариваю точь-в-точь, как они. Это потому, что я действительно один из них: и внешне ничем от них не отличаюсь; я говорю, как они, думаю, как они, чувствую, как они. И этого не может изменить никто и ничто!
— И даже то, что они изгнали вас из своего общества?
Вестхьюзен сел за руль, завел мотор, но тут же его выключил. Потом полуобернулся и посмотрел на Нкоси.
— Они еще заплатят за свою глупость. И дорого заплатят! Я лишь один из многих. И если все мы начнем мстить, как я сейчас, им придется худо! Скажите, пожалуйста, взялись решать, кто белый, а кто нет! Ведь это нечто зримое, укоренившееся в сознании, осязаемое! Они еще пожалеют о случившемся.
Он снова завел мотор. Машина рванулась с места и запрыгала по ухабам. Нкоси швыряло из стороны в сторону, пока наконец они не выехали на ровную дорогу. Нкоси изо всех сил боролся со сном. Однако усталость взяла верх. Но даже и в полузабытьи Нкоси продолжал спрашивать Вестхьюзена: «А чем они поплатятся? Как ты им отомстишь?» Вестхьюзен же ничего не отвечал, а все отодвигался и отодвигался, пока его лицо не превратилось в крохотную темную точку над горизонтом. Нкоси хотелось остановить его, и он крикнул:
— Как ты им отомстишь?
И проснулся. Сердце в груди отчаянно стучало, он весь дрожал. Машина стояла на месте. Кто-то разговаривал рядом. В лицо ему ударил яркий свет.
— Стало быть, ты жив. Пропуск! — рявкнул сержант Лоув.
От неожиданности и страха Нкоси не мог вымолвить ни слова.
— Ну-ка, вылезай!
Затем он услышал голос Вестхьюзена:
— Это новенький. Я подобрал его сегодня утром на границе с Протекторатом. Пропуск он получит завтра. Ладно?
Нкоси вылез из машины, оступился и упал. Чьи-то грубые руки подняли его и прислонили к машине.
— Нежный какой. — В хриплом голосе Лоува звучала издевка. Чуть подальше, в тени, Нкоси заметил еще одного человека и с ним рядом патрульную машину. Его обуял страх и неодолимое желание бежать, бежать прочь от этих людей, — Ну ладно, можно и завтра, — согласился Лоув.
— Это будет некоторым нарушением, — ехидно заметил тот, что стоял поодаль. — Вы же знаете закон, мистер… мистер… — Он сделал многозначительную паузу.
— Кэтце, Ханс Кэтце, — подсказал Вестхьюзен, — Чтобы попасть ко мне, надо проехать еще пять миль по главной дороге, а потом повернуть в сторону.
— Я слыхал о вас, мистер Кэтце, — снова заговорил Лоув. — Вы принимаете активное участие в партийной работе. Уверен, что вам не составит труда зарегистрировать его утром.
Вестхьюзен обратился к патрульному, тому, что стоял поодаль:
— Весьма сожалею, что так получилось, но я не предполагал, что буду возвращаться с кафром, иначе заранее оформил бы документы.
— Понятно, — ответил патрульный и все тем же многозначительным тоном добавил: — Вы здесь недавно, мистер Кэтце, и все вам рады! Даже я слышал, как вы преданы делу партии. Поэтому, пожалуйста, поймите меня правильно. В этом районе у нас недавно были неприятности, и нам приказано строго следить за кафрами.
«Ну, Вестхьюзен, ты влип, — подумал Нкоси, — этот тип взял тебя на заметку».
Патрульный, стоявший все время поодаль, быстро подошел к ним. Нкоси скорее почувствовал, нежели увидел это. И тотчас же яркий свет ударил ему в лицо.
«Успокойся, сделай вид, что испугался, прищурь глаза. Ты всего-навсего запуганный кафр».
Прошло несколько секунд, которые показались ему вечностью, потом луч фонаря медленно пополз вниз, ощупал грудь и снова остановился на лице. Нкоси был готов к этому, и ни один мускул на его лице не дрогнул. Совершенно неожиданно яркий свет фонаря выхватил из темноты лицо Вестхьюзена и тотчас же погас.
— Простите, мистер Кэтце, — пробормотал патрульный. — Это получилось нечаянно.
— Ну ладно, увидимся завтра, — сказал Лоув. — Или, вернее, сегодня утром. Сейчас уже около трех.
