Живой товар - [47]

— Нет, так не пойдет, — сказал Никонов, качая головой. — Ты должна мне их показать. Иначе путаница может получиться.

— Какая путаница, ты что! Какие другие негры в полночь на кладбище попрутся? Только они там и будут.

— А вдруг нет? Вдруг они все вуду практикуют? Я хочу, чтобы ты показала мне своего Кена. Тогда я точно не ошибусь.

Роксана присела и стала есть, роняя капли томата на стол. Вид у нее был остолбенелый. Никонов опять вспомнил о гипнозе. О чем она думала? Или ждала каких-то телепатических сигналов? Поскольку Никонов не верил в телепатию, он решил, что Роксана попросту ведет себя, как крыса, опасающаяся сунуться в ловушку. Ей было необходимо предупредить сообщников, а она не знала, как это сделать без телефона. Возможно, нигерийцы уже находились в каком-то убежище, местонахождения которого Роксана не знала. В таком случае ей оставалось только принять предложение Никонова и поехать с ним.

— Уговорил, — сказала она наконец. — Поедем вместе. Но там ты меня сразу отпустишь. Я не собираюсь участвовать в ваших разборках.

— Тебе не придется участвовать, — пообещал Никонов. — Я не буду удерживать тебя силой. Зачем ты мне сдалась?

Ее женское честолюбие было задето.

— Многие мужчины дорого заплатили бы за то, чтобы побыть со мной, — брякнула она.

— Я никогда не платил женщинам, — отрезал Никонов. — Ни одной.

— Необязательно в прямом смысле, — выкрутилась Роксана.

— Ни в каком, — уточнил он.

— Врешь! — усмехнулась Роксана. — Все платят свою цену. Женитьба — это тоже плата.

Никонов промолчал. Не станешь ведь убеждать кошку, что есть мясо нехорошо. Это природное. Да и не входило в планы Никонова перевоспитание разных шлюх.

Они выехали в половине десятого. До городского кладбища было полчаса езды. Оно находилось на окраине города, и вели туда совершенно разбитые дороги. За пределами центральных улиц электрического освещения становилось все меньше. Роксана молча сидела в темноте салона и смотрела прямо перед собой. Ее ладони лежали на коленях. На фоне черного стекла она выглядела очень бледной.

— Боюсь кладбищ, — призналась она, когда «мазда» ехала вдоль длинной каменной ограды, выкрашенной неизвестными оптимистами в розовый цвет. — Ты что-нибудь слышал про оживших мертвецов?

— Ты привидения имеешь в виду? — уточнил Никонов, останавливая машину в ста метрах от площадки перед входом.

Там было почти пусто, если не считать двух темных автобусов и грузовика. У нас не принято посещать усопших по ночам. На кладбище и днем-то не всякого заманишь.

— Не привидений, — ответила Роксана. — Мертвецов, вставших из могил.

— Зачем им вставать? — удивился Никонов.

— Ими управляют. Как роботами. Они называются зомби.

— Я думал, что зомби — это те, кто много времени у зомбоящика проводит, — сказал он.

— Не смешно! Неужели ты ничего не чувствуешь?

— Что я должен чувствовать?

— Атмосфера давит. — Роксана перешла на шепот. — Тут что-то происходит. Как будто кто-то притаился и ждет.

— Ты романтизируешь смерть, девочка, — сказал Никонов. — Знаешь, что это такое? Очень простая штука. Вот сейчас ты есть, а в следующую секунду тебя нет. И все. Никаких воскрешений, блужданий и тому подобной маеты. — С этими словами он нажал кнопку блокировки дверей и достал «вальтер». — Череп разлетается, содержимое выплескивается. Думать, чувствовать больше нечем. У так называемой души нет мозга. Не предусмотрен. И вот ты мертвая, а мне за тобой потом кровищу выгребать. Это и есть смерть.

— А… а…

Это был единственный звук, который смогла выдавить из себя Роксана.

— Убью тебя, — бесстрастно произнес Никонов. — Как собаку. Рука не дрогнет.

Он направил на Роксану дуло пистолета. На собственном опыте он знал, как безотказно это действует. Ты смотришь в крохотную черную дырочку и, обмирая от страха, ждешь, когда оттуда вылетит пуля. Куда она ударит? В глаз? В лоб? В челюсть? Неизвестно. И ожидание этой неизвестности парализует волю.

— За что? — взвизгнула Роксана.

— Ты знаешь, — сказал он. — За дочку. За остальных. За то, что заманила меня в западню. Если хочешь, можешь зажмуриться. Это все, что я могу для тебя сделать.

Ее взгляд изменился. Заметив это, Никонов ударил ее стволом пистолета еще до того, как она попыталась вцепиться в него. Протянутая рука Роксаны инстинктивно легла на разбитые губы. Боль отрезвила ее. Она снова смотрела на Никонова со страхом. С ужасом.

— Готова? — холодно спросил он.

— Меня заставили, — невнятно пробормотала она, размазывая кровь, сочившуюся сквозь пальцы. — У меня мама, папа. Они обещали убить их, если я не соглашусь.

Никонов почувствовал, что не сможет убить ее. Не то чтобы он ей поверил, но ее слова зародили сомнение в его душе. Теперь главная задача состояла в том, чтобы она этого не заметила.

— Дальше, — потребовал он. — Говори. Возможно, я подарю тебе жизнь. Хотя вряд ли… Но шанс у тебя есть. Маленький. Воспользуйся им.

— Ты обещал отпустить меня! — выкрикнула девушка со слезами на глазах. — Дал слово! Так нечестно!

Ему было не до моральных терзаний.

— Говори, — повторил он.

На самом деле Никонов не знал, как поступит, если она откажется.

Глава двадцать пятая

Роксана подчинилась. Объяснила, что сначала была, как и все. Ее держали с остальными девушками, и участь ее казалась предопределенной. Их всех собирались продать в Африку. В какой-то публичный дом. Однажды ее вывели, чтобы подвергнуть групповому изнасилованию. Она упросила не мучить ее. За это ее принудили к сотрудничеству. Она следила за сокамерницами и доносила тюремщикам, если кто-то что-нибудь замышлял. Ее выводили кормить и давали помыться.