Живой проект - [29]

— Отдыхал, — ответил тот просто. — Зовут Александром, является мастер-образом замороженного почти пять лет назад проекта «лидер». Был направлен окупать стоимость своей разработки сюда…

— Сюда?!

— Да, четыре года отработал на шестнадцатом этаже финансовым планировщиком. На станцию он ездил в качестве первого за эти годы отпуска, — Виктор Алексеевич перевел дыхание. — В ходе плановой проверки ничего примечательного не обнаружено. Все рабочие документы хранятся в облаке корпорации, куда…  — Виктор Алексеевич вспомнил, что хотел сделать перед встречей. Если бы не возраст и опыт, он бы покраснел, поняв в какую лужу сейчас плюхнется. — Куда у проверявших доступа не было, так как он относился к финансовому департаменту.

Петр буравил взглядом начавшего запинаться старика. Поняв, что Виктор Алексеевич оплошал, он закончил:

— То есть вы не обладаете информацией о нерабочей деятельности этого живого проекта?

— Что касается документов и некорпоративных коммуникаций — нет.

— Великолепная работа! У Липы запросить не пробовали? — усмехнулся зам и поднялся с подоконника.

— Петр…  — руководитель службы безопасности поднялся.

Кудасов отвернулся, чтобы подчиненные не заметили презрения, появившееся на его лице.

— Петр…  — повторил Виктор.

— До девяти вечера, — закончил Петр и склонил голову.

Оба Виктора стремительно покинули кабинет.

— Петр Сергеевич, — от стола послышался голос секретаря, — Михаил Юрьевич просил вас зайти, когда освободитесь.

Петр невесело усмехнулся, направляясь к двери. Иногда ему казалось, что единственный компетентный человек в корпорации — Лена, его секретарша. Проходя мимо, мужчина кинул на нее насмешливый взгляд. Сколь невинным существом могла она являться, если способна столь искренне, без нотки фальши произнести это: «Михаил Юрьевич просил…».

Михаил стоял у окна, глядя вниз, на машины, владельцам которых было лень загонять транспорт на парковочное место на первых этажах основного здания, а вечером стоять в очереди на выезд. Подойдя к нему, Петр присел на подоконник.

— Я не готов сейчас дать отчет.

— Это я уже понял, — кивнул Михаил, затягиваясь.

— Иногда мне кажется, что единственный компетентный человек в этой конторе — моя секретарша, — кинул он с раздражением.

— Если ты не готов прямо сейчас отдать приказ о чьем-то увольнении, лучше не начинай, — качнул головой Михаил.

— Я понимаю, что идеальных людей нет…  но как можно…

— Идеальные люди есть, — оборвал друга Михаил и дождался ответного взгляда, — и делаем их мы!

С минуту в кабинете стояла тишина. Петр не мог понять, что за искры пляшут в глазах друга — искреннее веселье или издевательская насмешка.

— И ты посчитаешь справедливым, если однажды живой проект займет место, которое ты считаешь своим? — нарушил молчание Петр.

— Если он будет лучше меня, я считаю это справедливым.

— И легко уступишь?

Михаил усмехнулся и затушил сигарету.

— Этого слова нет в моем словаре, Петь, и ты это знаешь лучше, чем кто бы то ни было.

* * *

Через два часа в Палермо было столько же времени, во сколько президент корпорации и его зам беседовали о насущном.

Федор Иванович, по привычке встававший с рассветом, а дневную жару приспособившийся просыпать в благостной сиесте, только проснулся и спустился в холл. Ему не пришлось много менять в обстановке дома. Несколько штрихов для удобства и уюта. Например, он положил мягкий пушистый коврик под дверь. Старику нравилось ходить босиком. Он мог стряхнуть песок и пепел со ступней о коврик с внешней стороны, но входя в свой дом, так приятно было оказаться не на холодной глади кафеля, а утонуть в мягкости пушистого коврика. Теперь на подобные мелочи у Федора Ивановича появилось и время и желание. Он чувствовал, что началась какая-то другая, новая, заслуженная годами упорного труда жизнь. Он оттаивал душой и сердцем от морозов Арктики. Он стал улыбчив и, кажется, чуточку помолодел.

Как раз когда ученый спустился с последней ступеньки, раздался звонок в дверь. Он открыл и вежливо поздоровался с немолодой женщиной, живущей в нескольких домах от него. Во время вечернего променада старик иногда мельком видел ее. Здороваться, а иногда перекидываться парой фраз с соседями казалось ему милым и правильным. Но в той тираде, что женщина выплеснула на него сейчас, ученый понял от силы пару слов, но прибегать к помощи вездесущей LSS LPI не стал.

— Синьора, не так быстро, — нахмурился Федор Иванович. Женщина на мгновение замерла, а потом затараторила с той же скоростью. Схватив его за руку, она повлекла старика из дома. Федор Иванович со смехом поддался, лишь поправив покосившийся коврик и закрыв дверь.

По ходу движения он разобрался в ее речи и уже на месте происшествия подтвердил свои догадки.

— Синьора, посмотрите на меня! — проговорил он со смехом. Ученый усиленно практиковал итальянский, изучать который начал на станции за полгода до отъезда. Но говорить ему было легче, чем понимать на слух. — Мне шестьдесят пять лет. Какие кошки, какие деревья?.. Нет, синьора, я не занимался скалолазанием никогда в жизни, с чего вы это взяли?…  Нет, синьора, спасателем я тоже не был…

Женщина настойчиво указывала в ветви взрослой акации.