Живой проект - [281]

— У нее всегда все ломается! — выпалил Шурик в сердцах.

— Всегда и все?

— Да! Максимов предложил ей сидеть дома и доплачивать за «неявку» из своего кармана, лишь бы она не появлялась в офисе!

— А до твоего появления у нее тоже всегда и все ломалось?

— Откуда я знаю?! — возмутился парень, — меня же там не было!

— А, действительно. Ну, и?

— Ну что, и? Это же моя работа! А она смотрит на меня так, будто это я виноват. Ее соседка подтрунивает…  постоянно. Будто я всякий хлам сую, чтобы побыстрее сломалось и мне снова пришлось менять. А у меня же испытательный срок! Как они могут обвинять меня в этом?

Старик молча ждал продолжения.

— Вот я и хочу понять, за что они на меня так взъелись, ведь я не виноват!

— То есть вариант диверсии ты не рассматриваешь?

— Чего?

— То, что эта…  девушка, как я понял, так хочет тебя видеть, что у нее всегда и все ломается?

— Да нет, что вы, Глеб Саныч, блоки опечатываются, Липа контролирует.

— Знаешь, дружок, даже я никогда не разберусь, что нужно в этом Кощеевом яйце сломать, чтобы оно перестало работать! — Глеб Саныч демонстративно бросил мобильный модуль, действительно имеющий форму яйца, об пол. — Я даже как открывается эта штука не знаю!

— Ну, там сложнее…  — нахмурился Шурик.

Поднявшись за модулем, он бережно вернул яйцо в держатель на столе.

— Там весь офис интерактивный, все равно, что в супермаркете…  и кресла с колпаками, и стены, окна, двери…  буквально все! Ленка же, как электромагнитное торнадо! LPC действительно будет дешевле доплачивать ей «явку» за неявку!

— Это ты сам придумал? Про электромагнитное торнадо?

— Ага, — засветился Шурик белозубо, — вам нравится?

— Мне нравится, что ты светишься все равно, что твой супермаркет, — добродушно заметил старик. — И никакая Ленка не способна превратиться в электромагнитное торнадо, уж не важно, естественного или искусственного происхождения, без веской на то причины.

— Я вообще не понимаю, что мне делать. Если бы Максимов не проверил мою работу пару раз, то тоже считал бы, что я специально так делаю!

— Пригласи ее в кино.

— Куда?!

— Ох…  куда сейчас ходит молодежь?

— В смысле в реале? Ногами?

— Да, ешкин кот, ногами!

— Не знаю, Глеб Саныч, я ж…  — Шурик смутился и перед тем как продолжить, отвел взгляд, — я ж помоечный…

Парень увидел, как знакомое с юности лицо, ставшее за прожитые вместе годы роднее лица отца, скривилось в искренней, не виданной ранее ярости. Старик потемнел, в сердцах ударил ладонью по столу и, поднявшись, навис над бывшим сожителем:

— Кто помоечный, ты помоечный?! Да как ты смеешь! Как смеешь!?

Распрямившись, Глеб Саныч упер кулаки в худые бока и отвернулся. Стремительно прошелся взад-вперед, замер посреди сарая.

— Ну, так, гордись этим!

— Чем?! — искренне опешил малой.

— Тем, кто ты! Кем стал, пережив все, что уготовала тебе судьба! Тем, что сохранил в своем сердце и своей душе! Тем, как относишься к окружающим, и как люди относятся к тебе. Тем, каким ценностям отвечаешь и какие ориентиры выбираешь. Гордись всем, что составляет твою личность, потому что здесь, — старик ткнул сухим коричневым пальцем в ссылку на рейтинги внутри изображения на стекле, — здесь количество особей, несущих в себе личность, критически стремится к нулю.

— Нет, Глеб Саныч, — тут же поспешил опровергнуть Шурик с присущим ему добродушием, — вы ошибаетесь, они все ничего! Просто…  одинокие и…  постоянно чего-то боятся.

Глеб Саныч несколько мгновений буравил малого взглядом, но постепенно его лицо расслабилось, пыл угас, а на лице расплылась улыбка. Старик тихо засмеялся, потом сильнее, с всхлипами и слезами, хлопнул себя по коленям, вытер слезы и сел на место.

— Что такое, Глеб Саныч? — поинтересовался Шурик, поддерживая веселость старого друга улыбкой.

— Бог тебя хранит, Шурик. Иди с миром с глаз моих, тебе завтра на работу.

— Да…  — спохватился парень, тут же поднимаясь и зачем-то хлопая себя по карманам. — А это…  может, посоветуете что?

— Доверяй себе.

— В смысле?

— В прямом! Ты просил совета? Это самый ценный совет, который я могу дать. Доверяй себе!

— Спасибо, — улыбнулся парень, растерянно пожимая плечами, — я в пятницу еще заскочу!

* * *

Очнувшись, Михаил ощутил легкий, практически неразличимый за резкими медикаментозными запахами, аромат духов. Вся грудь представляла собой сплошной пласт боли, по остальному телу расползлась тянущая слабость.

— Михаил Юрьевич!

Вася вскочил с кресла и подошел к кушетке.

— Доброе утро, — улыбнулся телохранитель.

— Мама…  — прошептал Михаил.

— Лариса Сергеевна…  — Вася замялся и взглянул на стену у двери, — она дома, все в порядке.

— Петр?

— Еще не нашли.

— Анна?

— Подключена дома. Она не выходила эти дни.

— Дни?

— Вам сделали операцию, Михаил Юрьевич…  лучше вам врач расскажет.

— Постой, — Михаил обернулся на прикроватную тумбу и взглядом попросил подать воды. — Спасибо. Здесь была женщина. Если не Анна и не мама, то кто?

— Откуда вы знаете? — заулыбался телохранитель, но молчание шефа стерло эту улыбку. — Людмила.

— Хорошо. Зови.

— Миша, ну наконец-то! — воскликнул Марк, чья проекция образовалась у подножия кровати, как только Вася вышел за дверь, — выспался за пять последних лет?