Живой проект - [24]

— Не сгущай краски, Мик, — весело перебил соседа мистер Пэттинсон. — Майк, ты играешь в грязную игру, малыш, не находишь?

— В чем конкретно вы пытаетесь меня обвинить, мистер Пэттинсон? — сухо спросил Михаил, сдерживаясь, чтобы не поморщиться от накатывающей волнами боли. — Работы ведутся в соответствии с договором по предоставленному вам графику. Не понимаю в чем суть ваших претензий.

— Никаких претензий, Майк! — широко улыбнулся мистер Пэттинсон, — какие у нас, скромных клерков погребенной под пеплом великой империи, могут быть претензии к тебе? Это было бы слишком опрометчиво! Ведь есть же силы, позволяющие тебе быть уверенным в том, что играя на две стороны, ты в итоге выйдешь сухим из воды? — он сделал паузу. — Но если ты позволил русским следить за подготовкой проекта, придется позволить и нам.

Петру хотелось взглянуть на друга, но просто обернуться значило сказать американцам больше, чем стоило. Тем временем скулы Михаила пылали, глаза горели лихорадочным огнем, который не могли скрыть даже тени кабинета. Плотно сжатые губы были вытянуты в линию, однако кисти рук расслабленно лежали на подлокотниках. Он поднял лицо, потянулся к пачке сигарет и неторопливо закурил. Выпустив вверх облако белого дыма, Михаил расслабленно откинулся на спинку кресла.

— Что вы говорите, мистер Пэттинсон? Мне придется?

Так и не представленный третий мужчина дернулся вперед и снова затих, гордо глядя вникуда. Лысый Мик заинтересованно наклонил голову вбок. Мистер Пэттинсон широко улыбнулся.

— Майкл, малыш, зачем все это? — засмеялся он, — Мы должны доверять друг другу, не так ли? Глупо строить отношения без доверия!

— Так доверяйте мне.

Возникла продолжительная пауза. Михаил курил, собеседники за столом задумчиво замерли. Они явно не ожидали сопротивления.

— Майкл, — нарушил молчание седой уже без улыбки, — давай я опишу ситуацию, как вижу ее сам. Ты готовишь для нас мясо со встроенным интерфейсом для программирования его функций, и передаешь коды нам. Качество и работоспособность этих кодов — это первый момент, на который вполне способна повлиять твоя генеральская дочка. Далее, мы должны иметь карт-бланш на поле воспитания. Решим сделать партию солдат, они должны ими стать в минимальные сроки. Решим направить их к вашим границам — ничто не должно препятствовать этому даже в глубине их нутра. Решим переквалифицировать их в секс-игрушки, не должно быть никакой агрессии или недовольства. А что будут петь им в танках ваши медицинские сестрички, если за ними не приглядывать — одному Богу известно. И это второе, — Пэттинсон выдержал значительную паузу. — Мы должлны придти к пониманию в этом вопросе. Ты не единственный в мире, кто готовит программируемое мясо. Пусть не с нуля и не на генном уровне, но материала достаточно.

Михаил затушил сигарету. Головная боль отпустила, и в голосе уже не читалось напряжения:

— Я понял вас, мистер Пэттинсон. Присылайте данные по куратору, я перешлю их на Арктику-1. С наступающим вас Рождеством и Новым годом, господа, — попрощался Михаил.

— Как голова? — спросил Петр.

— Мы разместили станции в самых отдаленных от цивилизации местах, корпорация тратит миллионы на усовершенствование систем безопасности не для того чтобы впускать внутрь соглядатаев заказчиков и смиренно ждать сливов.

— Как Ольга?

— Отдавай команду шерстить всех. Найди утечку.

— Даже не поговорили?

— Как именно, думаешь, они узнали?!

— Как угодно, Мих. Прилетели жучки, прикрепились к куполу, даже к стене основного корпуса, и транслируют. Ольга на автобусе туда ехала. А о том, что она купила билет до Певека, в новостях писали. Чем с большим презрением ты относишься к их любопытству, тем активнее они муссируют твою личную жизнь. Мог бы уже привыкнуть.

— Не начинай.

— Ладно. Может дядя Коля делится. Чья идея-то? Его давно бесит, что ты берешь под контроль каждый винтик в корпорации.

— Нет, Петь, он не настолько глуп, чтобы пилить сук, на котором сидит. Выясни, с кем общалась Ольга здесь и на станции, проверь контакты всей проектной группы.

— Хорошо, но учти и мой вариант: вас свел Крышаев.

Михаил поднял взгляд на Петра и невесело усмехнулся:

— Со стороны Петра Алексеевича звучали не менее серьезные доводы. Похоже, кольцо сужается.

— Этого стоило ожидать.

— Вряд ли отец жил под перманентным давлением. И это пока только цветочки. Что-то начнется, когда я додавлю крестного и займу его кресло в «Живом проекте» здесь.

— Зря ты все это начал, Мих. Если они и позволят тебе это сделать…  тебе это зачем? Президентского кресла мало? Ты хоть с матерью советовался?

— Я знаю ее мнение на этот счет. Думаю, что прессовать начали сейчас именно потому, что она теряет свою власть. Кабинет сменился. Дефицит продовольствия уже не первое пугало, нехватка энергии — уже не второе. Время пришло. Мир оправился. Пора подмять его под себя. И начать со своих. — Михаил поднялся и сгреб со столешницы пачку сигарет.

— Выспись.

11

«Саша, я понимаю, что, возможно, вы сказали свое последнее слово, уходя. Но я продолжаю думать о вас и нашем споре.

Если не принимать во внимание, что сущность и основа живых проектов — тяжелая работа группы ученых под руководством гениального человека, до недавнего времени возглавлявшего корпорацию; если не думать о том, сколько сил, времени и живых, совершенно реальных, а не идеологических средств было потрачено на разработку первых экземпляров, первые провалы и первые успехи, на все, что сейчас гордо носит имя «Живой проект»…  если все это не принимать во внимание, то вы правы. Да, Саша, люди могут размышлять об объективной человеческой природе живых проектов, но что это значит в сравнении с трудами и средствами, что уходили и уходят на их создание и подготовку? Собственность, Саша, — это понятие не идеологическое. Вопрос права здесь однозначен. И он на стороне создателей.