Живой металл - [3]

Я доказывал, почти к собственному удовлетворению, что если виденное нами и не было магнитным явлением, то это просто было оптической иллюзией, миражом, созданным необыкновенными атмосферными свойствами этой горной местности. Но Дрэка это вовсе не убедило.

— Конечно, я это все понимаю, — говорил он, — верхние слои более теплого воздуха могли преломить лучи. Я согласен, что это возможно, но, черт меня побери, если я этому верю. У меня было несомненное ощущение сознательной силы, чего-то такого, что знало, что делает, и имело причину делать именно так.

Я шел, весь погруженный в свои мысли, как вдруг услышал восклицание Дрэка. Он пристально смотрел на точку, находившуюся в нескольких сотнях ярдов справа от него. Я посмотрел туда, куда указывал его палец. Скалистые горы были едва в полумиле от нас. Когда-то, очень давно, тут обрушились большие скалы, затем эти обломки рассыпались, и образовался пологий скат к долине. Ивняк и ольха, малорослая береза и тополь пустили тут корни и одели склоны, и только неровные края этих зарослей, точно сдерживаемых от напора вниз голубыми маками, показывали, где склоны переходили в долину. И в самом центре этого склона, начинаясь на середине его высоты и доходя до цветущих полей, был какой-то гигантский отпечаток, след — точно огромное существо наступило тут ногой.

След выделялся — серый и коричневый на зеленом и голубом фонах склона и долины; прямоугольник, шириной футов в тридцать, длиною футов в двести, от верхнего конца которого точно когти тянулись четыре треугольника футов двадцать в длину. Это был точно след от ноги. Но кто же мог оставить такой гигантский след?

Я побежал вверх по склону, Дрэк далеко опередил меня. Не было сомнения, что след — свежий. В верхней его части были помятые кусты и свежесломанные деревья. А в низу следа поникли головки растоптанных маков, которые несомненно еще накануне высоко держали свои лазоревые стяги. Я ступил на след, наклонился и не поверил собственным глазам. Глыбы скал и камни были раздавлены и сплющены в одно гладкое, состоящее из микроскопических частичек, адамантно-твердое целое, и в эту породу были вдавлены, точно ископаемые, маки, все еще сохранявшие следы своей окраски.

Но что это была за сила, которая могла взять нежные лепестки цветов и вставить их, точно инкрустацию, в поверхность камня?

— Что могло это сделать? — спросил Дрэк.

— Нога Шин-Дже, — дрожащим голосом произнес Чиу-Минг.

— Тут прошел Господин Ада.

— А разве у Господина Ада только одна нога? — вежливо осведомился Дрэк.

— Он шагает через горы, — сказал Чиу-Минг. — По ту сторону след его другой ноги. Это Шин-Дже бродил по горам и поставил тут свою ногу.

Дрэк взглянул на верхушку горы.

Чудовище с ногами длиною в две тысячи футов.

— Около двух тысяч высоты, — задумчиво произнес Дрэк. — Что ж, если Шин-Дже сложен в наших пропорциях, так это выходит так. Длина отпечатка соответствовала бы ноге в две тысячи футов длиной. Да, он как раз мог перешагнуть эту гору.

— Это похоже на штемпель, — сказал я. — Взгляните с какой абсолютной математической точностью оттиснуты эти края. Точно какая-то огромная сила поставила здесь печать…

— Смотрите, — сказал Дрэк, — нигде, кроме этого места, больше нет никаких следов. Как попало сюда то, что оставило этот след, и как оно ушло, не оставив больше никаких следов? Вот в чем тайна.

— Эти звуки ночью, — сказал я, — этот свет, прорвавший туман. Я думаю, что отпечаток этот был сделан именно тогда.

— Я тоже так думаю, — подтвердил Дрэк, — я стою за то, чтобы войти в ущелье до ночи. Я готов встретиться лицом к лицу с каким угодно человеком, но у меня нет желания, чтобы меня вдавили в скалу, как цветок в девическую книжку со стихами.

Мы пошли скорым шагом и как раз в сумерки вошли в ущелье. Мы прошли целую милю, пока мрак не заставил нас расположиться лагерем. Ущелье было узкое. Но мы не были недовольны этим. Крепость стен, поднимавшихся так близко одна от другой, действовала на нас успокоительно…

Мы нашли глубокую пещеру и вошли в нее со всем караваном. Пообедав хлебом и чаем, мы улеглись на скалистом полу. Я спал хорошо, и только раза два меня разбудили стоны Чиу-Минга. Его сны, очевидно, были не из приятных.

ГЛАВА III. Ужасы зеленой впадины

Вливавшийся в пещеру свет зари разбудил нас. Нам удалось убить трех куропаток из выводка, слишком смело приближавшегося к нам, и мы хорошо позавтракали. Немного позднее мы продолжали наш путь вдоль ущелья.

Оно постепенно, но неуклонно шло вниз, и поэтому я не удивился, когда нам стала попадаться полутропическая растительность. Гигантские рододендроны и высокий папоротник сменялись росшим группами бамбуком. Мы шли весь день, и когда расположились на ночь, крепко заснули. Час спустя после рассвета мы уже снова были в пути.

Было около двух часов, когда мы впервые увидали развалины. Высокие, заросшие зеленью стены ущелья уже давно стали упорно приближаться одна к другой. Наконец, ущелье превратилось в туннель, с крышей из папоротников, со спускающимися сверху гирляндами крошечных орхидей. Потом из этого туннеля мы вышли на яркий солнечный свет.