Живой - [26]

Усаков покосился на солдата и снова уставился на Таню.

– Не могу нагибаться. У меня – грыжа Шморля! – Он произнес диагноз, будто у него не проблемы с позвоночником, а боевая награда. – Рана опасная, кость повреждена?

– Нет, только мягкие ткани, – ответила девушка.

Причмокнув, он попытался оттеснить Андрея от Тани:

– Врачи – это хорошо. А вы – пара?

Таня растерянно заморгала, уже открыла рот, чтобы ответить, но Андрей шагнул к ней и положил руку на ее плечо.

– Да. С нами еще человек, Макс, вон он, – Андрей указал на кусты. – Он в химзащите… был.

Зашевелились ветви, и пред взором Усакова предстал Макс. Полковник потеребил складку между бровей, пожевал поджатыми губами. У Андрея он вызывал отторжение. Несмотря на средний рост, он был весь какой-то мелкий, остроносый, узколицый, с востреньким подбородком. Фигурой похож на морского конька: сзади спина сутулая, спереди брюшко торчит. Стопы-копытца размера, наверное, тридцать девятого.

– А ты кем будешь? – спросил он и сжался, как ёж, который собрался свернуться.

Макс смотрел на него, склонив голову набок, жевал травинку.

– Главный конструктор Академии наук, специализируюсь на альтернативных источниках энергии: солнечные батареи, ветряки, магнитные поля. Почитатель Теслы и Эйнштейна, человек, очень полезный в хозяйстве.

Усаков крякнул, завел руки за спину и выпятил пузико:

– Говоришь, не из чистых?

– Вы бы лучше не меня допрашивали, а объяснили, что за чистые и почему вы с ними воюете.

Усаков обвел поляну отеческим взором и сказал, направляясь к БМП:

– Поехали с нами, не бросать же вас на погибель.

Взбираясь на броню, он замер с видом бога-Солнца, явившего лик простым смертным, воздел перст и добавил:

– Тебя в резине я бы не брал, но уж так и быть.

Он снова окинул масляным взором Таню. Макс вел ее под руку и почувствовал, как девушка напряглась.

– Позвольте спросить, Молодежным вы командуете? – поинтересовался Андрей, заранее планируя пути обхода. Думалось, что Усаков не даст им жизни, сгноит его и Макса, а Таню…

На лице полковника появилась самодовольная гаденькая улыбка:

– Я там не самый последний человек.

– А людей у вас сколько?

– Еще не пересчитали. Наших около ста, гражданских из наших столько же и пятьдесят спасенных. И да, Молодежный – закрытый военный гарнизон.

Интересно, врет или это на самом деле так? Что он не рядовой, понятно. Макс в БТР не спешил, многозначительно поглядывал. Андрей считал, что если гарнизоном командует адекватный человек, то они спасены. С людьми проще выживать, чем в одиночку. Макс, похоже, его энтузиазма не разделял, но решил подчиниться воле большинства, никто не будет его задерживать в гарнизоне, он в любое время сможет уйти.

В салоне БТРа пахло потом и сигаретами. На скамейках вдоль бортов друг напротив друга сидели два бойца в камуфляжах и зеленых касках, уперев приклады АК в пол. Обоим было немного за тридцать. Черноглазого крепыша звали Виктором, второго бойца, широкоплечего, поджарого, с прямоугольным лицом и выдающимся подбородком с ямкой, – Костей.

Таня уселась в самый конец кабины, подальше от Усакова, Андрей и Макс – сразу за ней. Полковник и безмолвные бойцы, которые сторожили на улице, – напротив. Раненого положили на пол.

– Ходу, – приказал Усаков механику-водителю, загудел мотор, и машина тронулась.

Макс прижался спиной к стенке, запрокинул голову и, устало закрыв глаза, проговорил:

– Пришло время рассказать, кто такие чистые, что им надо и почему вы с ними воюете.

Вместо Усакова, который от ярости аж затрясся, ответил черноглазый крепыш Виктор:

– Те, кто и в мирное время пил нашу кровь. Кремлядь всякая, олигархи и генералы. Их вовремя предупредили, и они спаслись, а мы…

Он махнул рукой.

Таня осторожно поинтересовалась:

– Подождите, а разве мы – не спаслись?

Военные вытаращились на нее с изумлением, она смутилась, потупилась. После минутного молчания Усаков снизошел до объяснений:

– Мы, радость моя, заражены и продолжаем умирать. Видели безумцев, которые мутировали и уподобились зомби? Так вот, каждый из нас в любую минуту может стать таким же. Прошло всего пять-шесть дней, но из наших людей двое мутировали, в том числе моя дочь.

Все замолчали. Андрей отказывался принимать услышанное. Усаков просто врет!

– И сколько нам отмерено? – спросил Макс, не открывая глаз.

– Никто не знает. Как кому повезет, – вздохнул Усаков и потянулся к тетради в черной обложке. – Теперь надо вас записать. Паспортов не спрашиваю, надеюсь на вашу честность.

Андрей назвал фамилию и дату рождения. Затем – Таня.

– Максимилиан Августович Евдокимов, – сказал Макс.

Оказалось, что ему тридцать два, просто он хорошо сохранился. Окон в салоне, естественно, не было, дорогу видел только механик-водитель.

– Полковник, тут люди! – крикнул он.

Усаков спикировал к нему через салон, нагнулся.

– Тормози. Прикрытие – проверить местность!

Двое вояк, что и в прошлый раз первыми выскочили на улицу, приступили к выполнению обязанностей.

Глава 4 Молодые и красивые выживут!

Усаков вышел, только когда донеслось:

– Чисто.

Андрей поймал себя на мысли, что нельзя из-за ревности быть несправедливым к человеку. Полковник занят святым делом – выживших спасает! Он не удержался и полез на броню вслед за Усаковым, но на землю спускаться не стал.