Живой - [25]

– Давай трогай, – сказал Андрей, тоже открыл окно, выставил ствол ППШ.

Татьяна затаила дыхание. Здесь прошел бульдозер, и покореженные легковушки скопились по обе стороны от разделительной полосы. Машину немного трясло на разбитом гусеницами асфальте. Видимо, техника часто тут ездила туда-сюда. Или отсюда – в Москву.

Впереди клубился дым, когда порывы ветра сносили его, становились видны останки техники. Подъехали, и Андрей рассмотрел черный остов вертолета с покореженными лопастями, воткнувшимися в землю, хвостом он перегородил проезжую часть. Издали казалось, что это раненое, но несломленное существо пытается подняться. Ближе было видно, что сломленное аж дальше некуда. И поджаренное к тому же. Метрах в пятидесяти от вертолета догорал БТР.

Бо`льшая часть дыма валила из-за почерневших кустов, там что-то горело, кто-то стонал, бранился и звал на помощь. Чуть дальше виднелся знак «примыкание дороги» и стоял покосившийся указатель на Молодежное.

– Там устроили засаду и ударили по колонне, но проиграли, – сказал Макс, пнул обгорелую воронью тушку, нацепил противогаз, чтоб не так воняло, и с автоматом наизготовку направился к придорожным зарослям. – Пойдем посмотрим.

Происходящее не пугало и не расстраивало его, он как будто всю жизнь провел бок о бок со смертью и привык к ней. Или мечтал о том, что когда-нибудь мир перевернется, и вот его желание осуществилось. Он страшил Андрея, но ведь не разбрасываться же союзниками!

За кустами на небольшой поляне догорали трава и три БМП. Экипаж одной, видимо, пытался спастись – возле машины ничком лежали два дымящихся трупа. Одежда спеклась и прилипла к обожженной коже. Таня, идущая позади, ойкнула и остановилась. На другой стороне поляны, подальше от дороги, виднелись поломанные кусты и свежие следы протектора. Среди черных обломков Андрей не сразу заметил раненого паренька, который, рыдая, пытался сделать себе перевязку.

Возглас Тани заставил его вздрогнуть, парень схватился за АК, но Андрей шагнул к нему с поднятыми руками:

– Не стреляй. Я медик, позволь осмотреть твою рану.

Но парень глядел и целился за спину Андрея, грязные губы его дрожали, в глазах плескалась ненависть:

– Ах ты, ты привел сюда гниду, чистого!

Андрей опешил. Какой чистый, кто гнида? Но вскоре дошло, что раненый имеет в виду Макса.

– Они нас бросили умирать, а сами спрятались в подземных бункерах! Их предупредили, и они надели противогазы, – объяснил парень. – Да как вы можете? Мы ж не люди для них!

Андрей встал вполоборота. Макс тоже целился в раненого, а потом ударил себя по лбу и стянул противогаз, усмехнулся:

– Бедолага, тебя это смущает? Надел, чтоб не так воняло.

На черном от гари лице парня читалась крайняя степень недоумения, он опустил оружие и позволил Андрею сесть рядом, проговорил, обращаясь к Максу:

– Не надевай больше противогаз. Могут подумать, что ты чистый, и убить.

Макс поспешно стянул противогаз на шею.

Вот, значит, как! Есть чистые, которые где-то окопались, остальные посчитали, что их бросили на смерть, и, естественно, очень разозлились…

А рана у парня неопасная. Можно сказать, повезло. Осколок размером с чайную ложку впился в квадрицепс, проткнув его почти насквозь. Кровотечения не было, и по уму следовало транспортировать раненого в медчасть, где с анестезией удалить осколок, обработать рану и поставить дренаж.

– Перевязывать не нужно, – сказал Андрей. – Нужна операция.

Парень захохотал, упал на спину и ржал минут пять. Истерика у бедняги. Таня села на четвереньки, тоже осмотрела рану, кивнула. Макс остался стоять с АК, хорошо, хоть он не забывал, что в любую минуту могут напасть зомби.

– Надо бы аптечку принести и обезболить…

Она смолкла, насторожилась. Издали донесся рев мотора. Все переглянулись. Андрей спросил у раненого:

– Тут всех ваших положили или есть кто живой?

– Полковник Усаков уехал на бэтээре. Может, это он возвращается за ранеными.

Макс без слов шагнул в кусты, зашуршал там, прячась. Таня осталась сидеть возле раненого. Рука Андрея сама потянулась к ППШ, лежащему на черной траве. Рокот все приближался. Захрустели ветви, и на поляну выехал БТР Усакова, сбежавшего от неминуемой смерти. Андрей и Таня встали, подняли руки, БТР остановился. Откинулся люк, оттуда вылезли два бойца с автоматами, обежали машину, оценили масштабы потерь. Один крикнул:

– Ни чистых, ни мутантов!

Командир подразделения, вышеупомянутый Усаков, высунул голову, повертел ею по сторонам, но ничего не увидел и медленно вылез по пояс. Затем сел, пригнувшись, на броне. Еще раз огляделся, чтобы самолично убедиться. Выпрямился, перекинул автомат за спину, спрыгнул, одернул камуфляжную рубаху, которая топорщилась на перетянутом ремнем пузике, и зашагал к раненому. Протянул руку, представился:

– Полковник Усаков.

Андрей представился в ответ. Лапка у полковника была маленькая, бледная, с миниатюрными, почти женскими пальчиками. Он смотрел на Таню и облизывал ее взглядом, от волнения у него аж жилка на виске задергалась, а желтые глубоко посаженные глаза подернулись поволокой.

– Татьяна, – представилась она и слегка покраснела. – Мы студенты, медики. Врачи будущие. Его бы в госпиталь… Посмотрите, какая рана…