Живой Дали - [38]
Мои отношения с Дали у многих вызывали большой интерес. За исключением обедов и ужинов мы весь день проводили вместе. Один из наших клиентов как-то спросил Дали:
- А в чем именно состоит работа Капитана? Что он делает для вас?
Дали отвел его в сторонку.
- Дали слегка безумен, но Капитан безумней его, - таинственно прошептал он.
- Что вы имеете в виду? - удивленно спросил клиент.
- Капитан настолько безумен, что работает день и ночь, чтобы заработать денег! Девяносто процентов он отдает Дали!
Жадный до долларов
В одном из интервью Дали заявил, что его любимая газета - "Дэйли Ньюс".
- А не "Нью-Йорк Тайме"? - уточнил журналист.
- Нет! "Дали Ньюс"!
Среди художников многим было известно прозвище Дали Avida Dollars - анаграмма от Salvador Dali. Прозвище придумал Андре Бретон, так как в Нью-Йорке Дали быстро превратился из Труднопостигаемого в Легкопродаваемого. Оно носило явно оскорбительный характер, но Дали принял его, он даже сфотографировался, приложив к своему закрученному усу две кисточки, чтобы изобразить знак доллара.
Многие знали, что Дали любит деньги. Не меньше денег он ценил золото.
Однажды некий французский издатель появился в отеле "Морис". Он тащил за собой огромный чемодан. Целью издателя было заказать художнику несколько эскизов.
- Маэстро, - произнес он и ловким движением откинул крышку чемодана, - я готов заплатить вот этим!
Мы увидели тускло поблескивающие золотые слитки.
Дали охватило невообразимое возбуждение.
- Капитан, - сказал он, - немедленно подготовьте контракт. Клиент платит золотом!
Я обговорил сроки исполнения заказа и уточнил стоимость работы - полмиллиона долларов. После чего взвесил слитки и осведомился о рыночной цене золота. За обедом я произвел некоторые подсчеты на бумажной салфетке, и все прояснилось. Цена золота не дотягивала до полумиллиона - не набиралось и двухсот пятидесяти тысяч!
- Дали, - сказал я художнику, поднявшись в его номер, - этот человек решил нас перехитрить. Вместо пятисот тысяч долларов он предлагает слитки, не дотягивающие в цене и до половины.
- Но, Капитан, это же золото!
Дали помрачнел, когда я объявил ему, что контракт не может быть заключен. Однако он вновь повеселел после того, как французский издатель принес ему во французских франках сумму, равную пятистам тысячам долларов.
В другой раз один предприниматель заказал Дали серию гравюр. Он оставил сумку, набитую пластинами. Когда я открыл ее, стало ясно, что заказ невыполним. Половина пластин была из меди - вполне подходящий материал для гравировки, - но остальные пластины оказались из золота. Вероятно, заказчик не знал, что на золоте невозможно отпечатать гравюры - оно слишком мягкое и не подходит для подобной работы, в результате и гравюры получатся некачественными, и золото будет испорчено.
В общей сложности золотые пластины весили десять килограммов. По тогдашнему курсу это тянуло примерно на сто шестьдесят тысяч долларов. Я позвонил заказчику и попросил его выдать нам под гравюры медные пластины взамен золотых. Мы договорились, что за золотом он приедет через несколько недель в Кадакес.
Когда он появился Кадакесе, я попросил Дали отдать пластины.
- Но Капитан, - ответил художник, - у Дали нет золотых пластин! Дали вам все отдал!
- Дали, - спокойно сказал я, - где пластины?
- Скорее всего, Капитан потерял их. Возможно, Капитан оставил их в Париже.
Он махнул рукой, давая понять, что разговор закончен.
Выходя из дома, я столкнулся с верным помощником Дали.
- Артуро, - сказал я, - вы не видели золотые пластины?
- Конечно, видел, Капитан, - честно ответил парень. - Они у Дали под кроватью!
На следующее утро я пришел к девяти часам - раньше, чем обычно. Я знал, что Дали будет еще в постели.
- Дали, - сказал я, входя в его спальню, - мне нужно с вами поговорить!
- Что? - спросил он, вытаращив на меня глаза. - Капитан, что вы здесь делаете в такую рань?
В этот момент я специально выронил целую горсть мелочи. Мне пришлось опуститься на колени, чтобы собрать ее, и я успел заглянуть под кровать. Там действительно лежали золотые пластины. Разумеется, я вытащил их.
- Какая удача, Дали! - бросил я. - Золотые пластины нашлись!
С этими словами я покинул спальню. Если бы не подсказка Артуро, мне бы пришлось возмещать стоимость пластин из своего кармана. Для Дали это, конечно, было бы лишним поводом для веселья.
В шутках подобного рода Гала не отставала от своего мужа. Однажды, когда я собрался взять отпуск, чтобы навестить семью Кэти в Швейцарии, Гала попросила меня:
- Вы не могли бы положить сто пятьдесят тысяч долларов на мой швейцарский счет?
- Конечно, давайте деньги.
- А не могли бы вы одолжить их мне? - сказала она. - Я верну вам сразу же, как вы приедете.
В ту пору я зарабатывал для Дали миллионы долларов и поэтому с легкостью согласился.
- Какой у вас номер счета, Гала?
- А почему я должна вам его сообщать?
- Гала, как я сделаю вклад, если не знаю ни названия банка, ни номера счета?
- Хорошо, тогда скажите и вы, в каком банке храните деньги и какой у вас номер счета.
- Гала, я же не прошу вас положить деньги на мой счет!
С большим недоверием она сообщила мне нужные реквизиты. Приехав в Женеву, я добросовестно положил сто пятьдесят тысяч долларов на ее счет. Уже в Париже я сказал ей:
"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.
Автобиографическое издание «С гитарой по жизни» повествует об одном из тех, кого сейчас называют «детьми войны». Им пришлось жить как раз в то время, о котором кто-то сказал: «Не дай Бог жить в эпоху перемен». Людям этого поколения судьба послала и отечественную войну, и «окончательно построенный социализм», а затем его крушение вместе со страной, которая вела к «светлому будущему». Несмотря на все испытания, автор сохранил любовь к музыке и свое страстное увлечение классической гитарой.
Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.
Сборник воспоминаний детей с Поволжья, курсантов-рабочих и красноармейцев, переживших голод 1921–1922 годов.
В книге академика В. А. Казначеева, проработавшего четверть века бок о бок с М. С. Горбачёвым, анализируются причины и последствия разложения ряда руководителей нашей страны.