Живописец и оборотень - [7]

На картине была изображена женщина с человеческими глазами на лице метаморфа, а фоном служили беспорядочные разводы красных, оранжевых и розовых тонов.

– Теперь ты узнал то, что хотел? – спокойно спросила она.

– Это тебя я тогда видел на поляне? И потом еще несколько раз?

– Да.

– Зачем ты это делала?

– Ты был мне интересен. Я хотела знать о тебе все. Я ведь ничего подобного раньше не видела.

– И все-таки я не верю в это, – прошептал он.

Она показала на картину.

– Тебе придется поверить.

– Нет, нет…

– Теперь ты знаешь ответ на свой вопрос.

– Я знаю одно: ты – человек, а картина лжет.

– Нет, Терион.

– Докажи мне это. Изменись прямо сейчас. – Он снял руку с ее плеча и сделал шаг назад. – Сделай это для меня.

Она взглянула на него с грустью и мгновенно изменила свой облик, став точной копией Нисмайла – она уже делала это раньше. Неоспоримое доказательство! У Нисмайла задергалась щека. Он не отрываясь смотрел на Саризу, и она снова изменилась, на этот раз превратившись в нечто чудовищное, кошмарное – рябое шарообразное существо с обвислой кожей, огромными глазами и загнутым черным клювом. Потом снова стала метаморфом высокого роста, с впалой грудью, плоским, невыразительным лицом. А еще через мгновение превратилась в прекрасную Саризу с копной каштановых волос и стройной точеной фигурой.

– Нет, – сказал он. – Только не это. Больше не надо маскировки.

Она снова стала метаморфом. Он кивнул.

– Хорошо. Оставайся такой. Так лучше.

– Лучше?!

– Да. Какая есть, ты гораздо красивее. Обман всегда безобразен.

Он взял ее за руку. На ней было шесть пальцев, длинных и тонких, без ногтей и, похоже, без суставов. Кожа ее была гладкой и слегка блестела, а на ощупь казалась совсем не такой, какой он ее себе представлял. Он обнял ее за худые плечи. Она по-прежнему стояла неподвижно.

– Теперь мне нужно идти, – наконец сказала она.

– Останься со мной. Живи здесь.

– Даже после всего этого?

– Да. Живи со мной и оставайся такая, какая ты есть.

– Ты на самом деле этого хочешь?

– Очень, – сказал он. – Останешься?

– Когда я пришла к тебе впервые, – сказала она, – я хотела просто посмотреть на тебя, поиграть с тобой, может быть, даже подразнить, причинить боль. Ведь ты был мой враг. Люди всегда были для нас врагами. Но когда мы стали жить вместе, я поняла, что не могу ненавидеть тебя. Именно тебя, понимаешь?

Как странно было слышать голос прекрасной Саризы из уст этого нечеловеческого существа! Как это все похоже на сон, думал он.

– Мне захотелось остаться с тобой навсегда, продолжать эту игру вечно. Но всему пришел конец. И все же мне по-прежнему хочется быть с тобой.

– Оставайся, Сариза.

– Я останусь, если ты на самом деле хочешь этого.

– Я же сказал тебе.

– И ты меня не боишься?

– Нет.

– Напиши меня снова, Терион. Докажи мне это своей живописью. Хочу увидеть твою любовь ко мне на полотне. Тогда я останусь.

Он писал ее каждый день, пока у него не кончились холсты, которыми он завесил стены своей хижины: Сариза и дерево двикка, Сариза на поляне, Сариза на фоне вечернего тумана, Сариза в сумерках – зеленое на красном.

Он не мог изготовить холстов больше, хотя и пытался. Но это уже не имело значения. Они совершали вдвоем далекие путешествия в самые различные уголки этого бескрайнего леса. Она показывала ему все новые и новые деревья, цветы, обитателей джунглей – зубастых ящериц, золотистых земляных червей, каких-то мрачных существ, которые целыми днями дремали в болотной тине. Они почти не разговаривали – им больше не нужны были слова.

День шел за днем, неделя за неделей. На этой земле, где не наблюдалось смены сезонов, ход времени был не заметен. Может быть, прошел месяц, а может, полгода. Они всегда были одни. Сариза говорила ему, что в джунглях полно метаморфов, но они не показывались им на глаза, и она надеялась, что так будет продолжаться вечно.

Однажды он ушел проверить капканы. Моросил мелкий, непрекращающийся дождь. Спустя час Нисмайл вернулся и сразу почувствовал: что-то случилось.

Подходя к хижине, он увидел четырех метаморфов и понял, что один из них – Сариза, хотя какой именно, сказать не мог.

– Подождите! – закричал он, когда они шмыгнули мимо, и побежал следом за ними. – Что вы хотите с ней сделать? Отпустите ее! Сариза! Сариза! Кто они? Что им от тебя нужно?

И вдруг один из метаморфов обернулся прекрасной девушкой с пышными вьющимися волосами. Но это продолжалось всего мгновение – и вот уже снова впереди были четыре метаморфа – они, как тени, скользили в направлении непроходимой чащи. Дождь пошел сильнее, опустился густой туман. Нисмайл остановился на краю поляны, в отчаянии слушая шум дождя и рев реки. Ему показалось, что он услышал плач, крик о помощи, но это мог быть какой-то лесной звук. Не имело смысла бежать за метаморфами в этот мрак, в эти туманные джунгли.

Он больше никогда не видел Саризу, да и других метаморфов тоже, хотя какое-то время еще надеялся, что столкнется с ними где-нибудь в лесу. Он даже был готов принять смерть от них, потому что одиночество стало для него невыносимым. Но этого не случилось, и когда стало ясно, что он живет в своего рода изоляции, лишенный возможности встретить не только Саризу, но и других метаморфов, понял, что больше не может оставаться здесь. Он упаковал картины с изображением Саризы, разломал свою хижину и отправился в длинный и опасный путь – назад, к цивилизации.