Живое море. В мире безмолвия - [2]
Мною овладело чувство особой приподнятости. Вот я достиг дна. Среди камней плыла стайка круглых и плоских, как тарелки, саргов. Я глянул вверх — там мутным зеркалом светилась поверхность моря. В центре моего стеклянного окошечка виднелся маленький — не больше куколки — четкий силуэт Симоны. Я помахал рукой — куколка замахала в ответ.
Потом мое внимание привлек выдыхаемый воздух. Сплющенные напором плотной среды, воздушные пузырьки постепенно росли в объеме, поднимаясь в слои с меньшим давлением, но сохраняли причудливую форму. Непрерывной цепочкой они тянулись из регулятора, скрашивая мое одиночество. Я подумал, как важны будут для нас эти пузыри. Пока они продолжают булькать на поверхности, внизу все в порядке. Исчезнут пузыри — начнется тревога, спешные розыски, мрачные догадки…
Я поплыл над камнями и нашел, что вполне могу сравниться с саргами>[2]. Идти горизонтально, как они, самое удобное в среде, превосходящей воздух плотностью в восемьсот раз. Это было словно в грезах: я мог остановиться и повиснуть в пространстве, ни на что не опираясь, не привязанный ни к каким шлангам или трубкам. Мне часто снилось раньше, что я лечу, расправив руки-крылья. И вот теперь я парил в самом деле — только без крыльев. (После первого «полета» с аквалангом я уже больше никогда не летал во сне.)
Я представил себе водолаза с его громоздкими калошами, привязанного к длинной кишке и облаченного в медный колпак. Мне не раз приходилось видеть, каких трудов стоит каждый шаг водолазу-калеке в чужой стране. Отныне мы сможем проплывать милю за милей над неизведанным миром, свободные и ничем не связанные, чувствуя себя как рыба в воде.
Я совершал всевозможные маневры: петлял, кувыркался, крутил сальто. Вот я встал вверх ногами, опираясь на один палец, и расхохотался сам. Странно прозвучал этот смех под водой. И что бы я ни выдумывал, воздух поступал ровно и бесперебойно. Я парил в пространстве, словно перестал существовать закон тяготения. Совсем не двигая руками, я мог развить скорость до двух узлов. Вот я иду прямо вверх, обгоняя собственные пузыри, а вот опять спускаюсь на глубину шестидесяти футов. Мы часто бывали на этой глубине и без дыхательных аппаратов, но не знали, что ожидает нас ниже этого рубежа. Каких глубин сможем мы достичь с помощью чудесного аппарата?
Прошло уже пятнадцать минут, как я покинул берег маленького залива. Регулятор продолжал неутомимо шепелявить что-то; запас воздуха позволял мне оставаться под водой около часа. Я решил не подниматься, пока не озябну. Меня привлекали расщелины, которые до сих пор дразнили нас своей недоступностью. Я проник в темный тесный тоннель, касаясь грудью грунта; воздушные баллоны стукались с легким звоном о свод. В таких случаях человеком владеет двойственное чувство. С одной стороны, его манит загадка, с другой стороны, он помнит о том, что наделен здравым смыслом, который способен сохранить ему жизнь, если им не пренебрегать. Меня прижимало к своду тоннеля: израсходовав треть запасенного воздуха, я несколько потерял в весе. Разум подсказал мне, что мое безрассудство может привести к повреждению дыхательных трубок. Я повернул и поплыл на спине обратно. Весь свод грота был усеян омарами на тонких ножках, напоминавшими огромных мух. Их головы и усы были обращены в сторону входа. Я старался дышать осторожно, чтобы не задеть их грудью.
Там, наверху, — живущая впроголодь оккупированная Франция. Подумав о сотнях калорий, которые ныряльщик теряет в воде, я облюбовал себе пару омаров в фунт весом и осторожно, остерегаясь шипов, снял их со свода. Затем выбрался из грота и пошел со своей добычей к поверхности.
Неотступно следившая за моими пузырями Симона нырнула мне навстречу. Я вручил ей омаров и отправился за новой порцией, а она вернулась на поверхность. Симона вынырнула около камня, на котором сидел, уставившись на поплавок своей удочки, оцепеневший провансалец. Он увидел, как из воды появилась светловолосая женщина, держа в каждой руке по извивающемуся омару. Она положила их на камень и обратилась к нему: «Будьте добры, постерегите их для меня». Рыболов выронил из рук удочку.
Симона ныряла еще пять раз, принимая от меня омаров и складывая их на камне. Рыболов не мог видеть меня. Наконец Симона подплыла к нему за своим уловом.
— Прошу вас, оставьте одного себе, мсье. Их очень легко собирать, нужно только делать, как я.
Уплетая мою добычу, Тайе и Дюма дотошно расспрашивали меня обо всех подробностях. Мы строили бесчисленные планы применения акваланга. Тайе произвел расчет прямо на скатерти и торжественно объявил, что каждый ярд нашего продвижения в глубь моря открывает человеку еще триста тысяч кубических километров жизненного пространства. Наша троица давно знала друг друга — вот уже много лет мы ныряли вместе. Наш новый ключ к неизведанному миру сулил чудеса. Мы вспомнили, с чего начинали…
Нашим первым вспомогательным приспособлением были подводные очки, которые давным-давно известны в Японии и Полинезии. В шестнадцатом веке ими пользовались добытчики кораллов на Средиземном море. За последние пятьдесят лет их открывали заново не менее пяти раз. Незащищенный человеческий глаз, очень плохо видящий под водой, буквально прозревает благодаря водонепроницаемым очкам.
Повести французских авторов Ж. — И. Кусто и И. Паккале «В поисках Атлантиды» и советского писателя В. Щербакова «Золотой чертог Посейдона» дополняют одна другую. Ж — И. Кусто, известный французский океанолог, выдвигает «средиземноморскую» гипотезу, связывающую гибель Атлантиды с вулканической катастрофой, происшедшей в глубокой древности на Средиземном море. Повествование основывается на материале реальных подводных исследований.В. И. Щербаков рассматривает «атлантическую» гипотезу, которая предполагает существование материка в Атлантическом океане.
Всемирно известный изобретатель акваланга, один из пионеров подводных исследований, Жак-Ив Кусто в содружестве с Филиппом Диоле увлекательно рассказывает о своих наблюдениях над флорой и фауной коралловых рифов и островов в Индийском океане и Красном море. Однако Кусто, человек, открывший миру красоту подводного царства, не может остаться равнодушным к губительному влиянию цивилизации XX века на жизнь моря. «Современное общество ответственно за необратимые перемены, происшедшие в природе коралловых рифов», — говорит он и призывает к спасению моря ради «наших внуков».
Книга командора Жак-Ива Кусто, написанная им в соавторстве с сыном и Филиппом Диоле, проникнутая любовью к морю и его обитателям, описывает образ жизни китов и акул и адресована всем, кто интересуется природой и ее тайнами.
В брошюре рассказывается об исследованиях известного океанографа Жака-Ива Кусто. Приводится большой фактический материал о жизни обитателей подводного мира, о наблюдениях, проводимых группой Кусто на «Калипсо», о том, как проводились съемки фильма «Мир без солнца». Брошюра рассчитана на широкие круги читателей.
Книга известного исследователя океана рассказывает о великих тайнах природы и истории, раскрывает глубину не познанного людьми подводного мира. Популярное произведение великого французского ученого для широкого круга читателей.
Книга всемирно известного исследователя Мирового океана Жака-Ива Кусто и молодого биолога Ива Паккале рассказывает об очередной экспедиции «Калипсо», которая проходила у берегов Патагонии и на островах архипелага Огненная Земля. Основной целью экспедиции было изучение южных гладких китов, приплывающих на сезон размножения в заливы Сан-Хосе и Гольфо-Нуэво. Авторы сообщают много новых интересных подробностей о нраве, играх и брачных церемониях этих морских исполинов. Кроме того, авторы повествуют о встречах с другими животными этого уголка света — гуанако, нанду, броненосцами, разнообразными морскими птицами.
Автор рассказывает о своей встрече с Северной Двиной спустя четверть века после первой поездки. Следуя по знакомым местам, он описывает зримые перемены, происшедшие в жизни северян за годы послевоенных пятилеток, сегодняшний день, далекое и недавнее прошлое края.Второй рассказ — о Мезени. Читатель побывает в удорских деревнях с их своеобразным бытом, проплывет по речным плёсам на лодках, посетит старинные русские села Нижней Мезени.
Название книги говорит само за себя. Это короткие рассказы об интересных случаях, связанных с путешествиями, произошедших с 1996 по 2009 год – с тех пор, как я начала путешествовать автостопом. Какой у меня стаж сейчас – трудно сказать, бросила считать после четвертого экватора (экватор равняется 40 000 км). По меркам нашей тусовки, за рубежом я бывала мало: только половина стран Европы, США и Китай, да и по СНГ путешествую не так много – уже больше половины времени сижу дома. Но в поездках, да и не только, случалось такое, чем стоит поделиться.
Анна Чайковская пишет о Будапеште как о городе замершего времени. Здешний календарь мог бы остановиться на 1896-м. В тот год страна отмечала Тысячелетие, дела шли отменно, Будапешт был одной из двух столиц Австро-Венгрии, азартно соперничал с императорской Веной и, несмотря ни на какие трудности, разочарования и неудачи, имел основания видеть будущее в светлых тонах. Книга о Будапеште уже поэтому – о временах «прекрасной эпохи», о тех годах, когда ничто не предвещало ни 1914, ни 1920 года, ни того, что за ними последовало.
Как получить бесплатное образование? Как купить или снять жилье? Как получить вид на жительство и устроиться на работу? Как почувствовать вкус северной кухни? Как выйти замуж или жениться в Финляндии? В книге вы прочтете обо всем этом и о многом другом!Известный тележурналист Андрей Шилов уже пятнадцать лет рассказывает о Финляндии в российских средствах массовой информации, а последние годы бывает там даже чаще, чем в России, — ведь там живет его семья.Здесь вы найдете наблюдения и советы живущих в Финляндии русских и финнов, губернаторов, риелторов, мэров, учителей, полицейских и пенсионеров.
Центральная Африка — один из самых труднодоступных районов земного шара, и экспедиции туда всегда сопряжены с колоссальными трудностями. Английский путешественник доктор Самюэль Фергюсон предлагает поистине революционный метод исследования этих территорий и вместе с двумя спутниками отправляется в путешествие над центральной Африкой на воздушном шаре, желая связать воедино открытия предыдущих экспедиций…
В данном блоке Яша и Серега отправляются, как обычно, в Гурзуф, но их, так же, как обычно, скидывают с поезда раньше. Яша размышляет о сущности бытия и делится своими естественнонаучными наблюдениями за популяцией кроликов. Здесь же нашла свое законное место знаменитая история шарикового дезодоранта. В финале мы видим, как попытки выстроить собственный уникальный язык порой приводят путешественников к двусмысленным жизненным коллизиям.Автор не ставит себе целью развеселить читателя: один и тот же момент может показаться кому-то смешным, кому-то серьезным.
Автобиографическая повесть «Птицы, звери и родственники» – вторая часть знаменитой трилогии писателя-натуралиста Джеральда Даррелла о детстве, проведенном на греческом острове Корфу. Душевно и остроумно он рассказывает об удивительных животных и их забавных повадках.В трилогию также входят повести «Моя семья и другие звери» и «Сад богов».
Николая Николаевича Дроздова — доктора биологических наук, активного популяризатора науки — читатели хорошо знают по встречам с ним на телевизионном экране. В этой книге Н.Н.Дроздов делится впечатлениями о своём путешествии по Австралии. Читатель познакомится с удивительной природой Пятого континента, его уникальным животным миром, национальными парками и заповедниками. Доброжелательно и с юмором автор рассказывает о встречах с австралийцами — людьми разных возрастов и профессий.
Американский ученый–зоолог Арчи Карр всю жизнь посвятил изучению морских черепах и в поисках этих животных не раз путешествовал по островам Карибского моря. О своих встречах, наблюдениях и раздумьях, а также об уникальной природе Центральной Америки рассказывает он в этой увлекательной книге.
Книга известнейшего писателя-натуралиста Бернхарда Гржимека содержит самую полную картину уникальной фауны Австралии, подробное описание редких животных, тонкие наблюдения над их повадками и поведением. Эта книга заинтересует любого читателя: истинного знатока зоологии и простого любителя природы.