Живи, вкалывай, сдохни. Репортаж с темной стороны Кремниевой долины - [88]

Как бы не так. Когда подрыватели вторглись в Индию, они хлынули в нее со всей силой вышедшего из берегов Ганга. Во имя прогресса (и по совету некоторых так называемых экспертов и преследующих собственные интересы техкомпаний) премьер-министр Нарендра Моди в 2016 году принялся за головокружительный и воистину подрывный проект под названием «демонетизация». Без всякого предупреждения или дебатов правительство Моди объявило вне закона два номинала местной валюты — пятисот- и тысячерупиевые купюры. Эти банкноты, суммарно составлявшие около 90 % стоимости всех наличных в обращении, нужно было класть в банки и обменивать на купюры большего достоинства. Но вся эта неразбериха, утешало правительство, только к лучшему — изъятие наличных из обращения «простимулирует» широкое внедрение мобильных приложений для цифровых платежей.

На самом же деле объявление о демонетизации мигом привело к паническому набегу на банки по всей стране и перепрятыванию денег. Коммерческая деятельность практически застопорилась, за исключением очередей к банкоматам, которые месяцами простирались без конца и края. Отвечая на критику своей политики, правительство предлагало разные, часто противоречащие друг другу пояснения: нужно было сбалансировать денежную массу, форсировать экономику и победить коррупцию (гораздо сложнее дать взятку или уклониться от налогов посредством приложения, фиксирующего каждую транзакцию, чем с помощью наличных). Но есть лишь одно-единственное оправдание, от которого правительство так и не отказалось: демонетизация, повторяли они, — это модернизация. Индия семимильными шагами неслась к «цифровой безналичной экономике» при широкой поддержке стартапов с хорошими связями.

Внезапное объявление сопровождалось потрясающей маркетинговой кампанией для одобренных правительством мобильных платежных приложений. Она включала размещенную на передовицах всех главных газет рекламу, изображавшую улыбающееся лицо Моди рядом с его похвалами новому приложению Paytm, которое появилось как раз вовремя, чтобы нажиться на санкционированном правительством подрыве национальной валюты. Политические соперники Моди предполагали. что у его партии есть договоренности с этим доселе неизвестным стартапом. И действительно, Paytm как будто бы возник ниоткуда: контрольным пакетом акций владели китайские инвесторы, а лицом проекта выступал симпатичный тусовщик, индийский технарь, который легко мог туда попасть с кастинга на болливудский музыкальный ремейк «Социальной сети». (Как партия Моди, так и стартап отрицают любые обвинения в нечистоплотности.)

Точь-в-точь по лекалам Кремниевой долины, Paytm имел непонятный забагованный интерфейс и попросту не справлялся с задачей обработки ежедневных платежей для клиентской базы в миллиард людей, которые теперь ничего не могли сделать без приложения, так как наличка была фактически объявлена недействительной. Правительство не предусмотрело никаких мер для сотни миллионов индийцев, которые не могли легко получить доступ к приложению, — а оно, повторюсь, в любом случае не работало. У лавочников и продавцов овощей в нашем маленьком городе не было обуви, не говоря уж о смартфонах. В таких местах Paytm никто не пользовался, и урожай гнил тоннами, потому что ни у кого не было бумажных денег, чтобы его купить. Результат решения Моди принудительно ввести проприетарную систему мобильных платежей можно емко описать как полнейший хаос. В городах больные и пожилые люди умирали прямо в очередях к банкоматам — как минимум в одном случае врач отказался предоставлять помощь, требуя вперед наличные, за которыми все и стояли в очереди. Можно было легко провести целый день, слоняясь от банкомата к банкомату и обнаруживая, что ни в одном из них нет денег. Но эти проблемы были практически не видны индийской верхушке и среднему классу, которые отправляли своих слуг делать покупки и таким образом избегали испытаний воли и выносливости, в которые внезапно превратилась рутинная купля-продажа. Такие люди глубоко отозвались на антикоррупционную риторику Моди, и Paytm, несмотря на все его проблемы, повысил их качество жизни и стал причиной для гордости — очередным свидетельством подъема Индии. Международные журналисты также не замечали катастрофические последствия демонетизации, по крайней мере в первое время.

По большому счету они прилежно повторяли за чиновниками, что демонетизация и революция электронных платежей стали мощными сигналами иностранному капиталу о том, что Индия «открыта для бизнеса». Вот уж действительно. Моди превратил страну в лабораторию для одного из самых необдуманных и разрушительных экспериментов, который техстартапы когда-либо проводили над не давшими на это согласия людьми. Paytm показал, что оригинальный план Питера Тиля для «Мирового господства» (его собственные слова) PayPal — а именно внедрение цифровой частной валюты — можно воплотить приказом сверху, если другие методы не сработают. «Демонетизация Индии может спровоцировать в мировой экономике эффект домино», — с энтузиазмом предвкушал один из экспертов Forbes.