Живи, вкалывай, сдохни. Репортаж с темной стороны Кремниевой долины - [10]

Я ретировался к подоконнику, где в одиночестве сидел мужчина средних лет — спиной к улице, плечи опущены, взгляд в телефон. Хотя он ограничивался тем, что прихлебывал пиво и молча наблюдал за происходящим со стороны, его было невозможно не заметить. Он казался выше всего этого. Говорили, мол, крупнейшим состоянием в Кремниевой долине обладают самые неопрятные с виду люди. Согласно этому правилу, мужик мог быть миллиардером уровня Давоса. У его ног валялся потрепанный рюкзак. Джинсы полиняли, клетчатая рубашка наводила уныние. Из-под бейсболки выбивались густые черные кудри. Настроение у меня было так себе, однако нечто в этом человеке заставляло меня чувствовать себя более коммуникабельным. Я присел рядом. Чтобы завязать беседу, я спросил, что у него за смартфон. Какая-то незнакомая модель. «Это? Обамафон», — сказал он. У него был хриплый голос заядлого курильщика. «Что еще за Обамафон?» — спросил я. «Дают такой, если получаешь государственные пособия», — объяснил он.

Я понимал, что кудрявый мужчина чем-то отличался от всех. Он пожал мне руку и улыбнулся, наградив меня благодушным взглядом налитых кровью глаз. «Меня зовут Лоуренс [11]. Я много дую», — сказал он.

Той ночью его привело на вечеринку счастливое совпадение соседства и любопытства. Как и я, он наткнулся на приглашение в сети. «Многие крупные игроки не любят афишировать свои инвестиции. Я просто хотел посмотреть, что это за чуваки, — сказал он. — Сам понимаешь, недвижимость здесь элитная. Я живу в пяти кварталах отсюда».

Лоуренс жил в Сан-Франциско двадцать лет, осев здесь после продолжительных переездов, в том числе из Нью-Йорка в Техас, где, будучи африканским евреем, ощутил себя не в своей тарелке еще пуще обычного. Лоуренс рассказал, что родился в бывшей британской колонии Родезии, пережил тамошнюю войну за независимость и застал появление современного Зимбабве. «Мой батя привез туда как-то Боба Марли с концертами. Видался с этим кентом, когда был совсем мелким», — сказал он. Проверить это не удалось. Как и большинство заявлений Лоуренса.

У Лоуренса было свое приложение. Именно оно служило пропуском, который гарантировал ему бесплатную еду и пиво на любой техтусовке города. Хотя приложение даже не доделано — и весьма далеко от завершения. Оно находилось на стадии предварительной разработки в глубочайшем стелс-режиме. На вопрос, что же это за загадочное приложение, Лоуренс отвечать отказался. «Мужик, — сказал он, — а как же коммерческая тайна?»

Я стал упрашивать. «Да ладно, колись, — сказал я. — Я никому не скажу. Да и кому мне рассказывать?»

«Лады, мужик. Тебе расскажу, — ответил он, заговорщически наклонившись ко мне. — Это игра. Знаешь Angry Birds?»

«Ага, — сказал я, — Angry Birds знаю».

«У меня совсем как те злые птицы, только там нет птиц и никто не злится».

Лоуренс был моим героем-стартапером.

Он изобрел идеальный питч [12]. Angry Birds скачали предположительно три миллиарда раз, то есть либо в нее играл каждый второй живущий человек, либо большинство игроков в отчаянии стирали игру и вскоре ставили заново, и так снова и снова. О чем бы ни говорили эти цифры, аналитики оценили компанию-разработчика Angry Birds в девять миллиардов долларов. Это и обеспечивало гениальность обворожительно скромной подачи Лоуренса: какой инвестор откажется вложиться в точно такую же игру, как Angry Birds, но новую и другую?

Ввиду обязательства хранить конфиденциальность мне больше особо нечего сказать о секретном приложении Лоуренса. Тем не менее раскрою, что среди прочего в ней нужно нажимать на листья марихуаны, которые по множеству причин, включая правила Арр Store и озорной обдолбанный обскурантизм, носят лишь случайное сходство с реальными листьями марихуаны.

Паранойя Лоуренса имела по крайней мере две веские причины. Первой была травка. Второй — опыт. Он рассказал, что посетители стартаперских мероприятий иногда воруют идеи. И он лично наблюдал, какой секретностью лидирующие техкомпании окружали свою интеллектуальную собственность. «У меня была экскурсия в офисе Zynqa. Мне пришлось подписать соглашение о неразглашении», — сказал он. Zynqa разработала игру FarmVille, которая спамила пользователям Facebook бесчисленными оповещениями и позволила выйти компании на семимиллиардное IPO, пока обвинения в мошенничестве (убытки от которого были позднее погашены) и изжившее себя партнерство с Facebook не привели к обвалу стоимости акций. Спустя десять лет после IPO акции компании стоили три жалких доллара за штуку. По словам Лоуренса, больше всего в Zynga охраняли подвал, в котором находился огромный дата-центр. Вид этого подвала произвел на него неизгладимое впечатление. «Что они там хранят? Я не знаю», — сказал он. Мы могли только гадать. Список рекордов? Секретные чит-коды? Сложные поведенческие паттерны потребителей, раскрывающие их личные предпочтения в разведении виртуального скота?

Я почувствовал, что Лоуренс может стать для меня своего рода наставником. Мы выпили еще по пиву за счет заведения и обменялись телефонными номерами.

Следствием бесплатного бара стало то, что я заблудился на пути в туалет. Волочась по узкому коридору, я заметил две сенсорные панели на стене рядом с раздвижными дверями. На панелях, помеченных как «СЕВЕРНЫЙ ОТСЕК ДЛЯ СНА» и «ЮЖНЫЙ ОТСЕК ДЛЯ СНА», приветливо светился зеленый круг и знак «ОТКРЫТО». Я проскользнул через двери, чтобы взглянуть на один из отсеков. Он был просторнее многих спален, рекламу которых я видел, и приватнее моего жилья в Хакерской Хате. Двухместные двухъярусные кровати с гораздо более мягкими простынями, чем я привык, были вмонтированы в стену. Поселись я здесь, кто-нибудь заметил бы? Сложнее всего будет ежедневно проходить мимо охранников без рабочего пропуска. С другой стороны, учитывая все эти уютные койки и чистые ванные, душ, комнату для йоги, быстрый вайфай, торговые автоматы, плюющиеся компьютерными девайсами, ежедневный кейтеринг на обед и ужин, 80 наименований алкогольных напитков в домашнем баре, зачем мне вообще отсюда куда-то выходить? Все, что нужно человеку для выживания и эффективного программирования, было в штаб-квартире NerdWallet.