Живая защита - [92]
До конца полосы доехали быстро. Развернулись, Зимарин засек время.
— Давай!
И трактор снова полез в густую зеленую чащу.
Лицо Зимарина окаменело. Лишь глаза живо перебегали с кустарников впереди трактора на железный кожух измельчителя, следили за потоком летящих щепок.
На высокой скорости трактор вынырнул на полевой простор. Даже Барумов удивился, как быстро они проскочили полосу. И снова начал разворачиваться.
— Хватит! Ставь в транспортное положение. Поехали в хозяйство.
Что ж, можно и в хозяйство. Барумов перевел стрелку в обратную сторону, набросил предохранительную защелку, поднял агрегат.
— Пора высказать мнение, — заметил он, садясь в кабину.
— Дурак! Вот мое мнение. Работать черепахой нельзя.
Кривая усмешка передернула губы Павла.
— Цены своей машине не знаешь! На ловкого человека, он давно бы на изобретение подал.
Уезжать от полосы Барумов не хотел. Он смотрел на Зимарина и ничему не удивлялся. К обиде, что укоренилась во время работы над измельчителем, привык. И сейчас одобрение Зимарина не проникло к сердцу, не вызвало радости.
— Но измельчитель в посадки нельзя пускать, — стоя около агрегата, Зимарин пинал ногой широкое колесико.
И опять Барумов не огорчился. Только и подумал, что придется поднимать шум, организовывать комиссию. Пусть она вынесет приговор. Уж комиссия оценит!
— Где акт испытания? Где протокол? Где инструкция по технике безопасности при работе с агрегатом? — сыпал вопросами Зимарин.
— Это бумажные дела. А как главное? — готовый к отпору, спросил Барумов.
Зимарин откинулся на спинку сиденья, вздохнул.
— Какой ты, оказывается, наивный. Способный, а дурак.
На хозяйственном дворе Зимарин дождался Барумова, пока тот ставил трактор. Вместе пошли в контору.
Тузенков изучал бухгалтерский отчет. Он вопросительно посмотрел на одного Зимарина, словно кроме в кабинете никого не было.
— Машина дельная, скажу я вам. План, можно сказать, обеспечен, — с усталой удовлетворенностью доложил Зимарин.
Тузенков удивился. Как преобразился человек! Доверься такому — и продаст на первом перекрестке. За считанные часы так изменить свои взгляды…
— Владимир Анатольевич, надо оформить ее как требуется. Пригласить на испытания технического инспектора…
— Очень хорошо. Возьмите под свой контроль, — проговорил Тузенков.
— Конечно. А приказ об авторском вознаграждении придется подписывать вам. Деньгами я не распоряжаюсь.
— Подпишу с радостью. Только бы за настоящее дело. О плане речь идет, понимаете?
— Еще бы!
«Зимарин попусту болтать не станет. Значит, машина получилась… — Нервы у Тузенкова напрягались, скрывать свое настроение становилось все тяжелее. — Дальше — больше, этот Барумов сядет на шею и начнет погонять… То машиной, то еще чем-нибудь…»
Тузенков отодвинул бухгалтерский отчет. Беспокойство было серьезным.
— Слушай, Барумов! Я рад, что машина есть, от души рад. Но как дальше нам работать с тобой?
«Надо говорить о разнице в должностях?» — подумал Барумов.
— Я — инженер.
Тузенков кисло ухмыльнулся.
— Не модничай. А все же отдаешь отчет: кто ты есть? Почему считаешь нужным портить нервы мне?
Теперь ухмыльнулся Барумов. Он увидел бессильную горячку Тузенкова.
— Не веришь? Я действительно окончил институт и работаю по своей специальности.
Барумов раскраснелся, ставшее озорным лицо смеялось каждой складочкой.
Тузенков затих. Подумал и спокойно-спокойно, будто еще не было произнесено ни слова:
— Ты — тюфяк. Мякинный крестьянин. Земля рыхлая. Отдавай отчет об истинном положении вещей. Я — начальник, не по твоей воле и не по своей, а вот — твой начальник. Следовательно, ты — исполнитель моей воли. Понял? Моей!.. Выбрось машину к чертовой бабушке, а я выделю тебе рабочих. И на этом кончим. Так что угомонись, сам спокойно работай и другим не мешай.
— Во-он ты куда… Я, между прочим, тебе не мешаю, не как ты… Меленький ты человек, Владимир Анатольевич. Не мелкий, а именно меленький.
Барумов уперся руками в суконный край стола.
— Я исполняю служебную обязанность, а не твою волю. Это не одно и то же, и тебе не мешало бы уяснить. Вчера здесь был Дементьев, сегодня ты, завтра — Черт Иваныч… А дело мое, обязанности мои от этого не изменятся. При чем же лично твоя воля?
Отхлестал и ушел.
Мина! Самая настоящая, замедленного действия… Да если захотеть, от машины только перья полетят! Организовать такую комиссию… И даже Зимарин заглохнет.
«А если не сделать этого?» — пришла ответная мысль. Сделать. И немедленно! Пока машину никто не видел и не признал. Когда-то изготовит новую… Да изготовит ли? Не те условия теперь будут для тебя… Зимарин не в счет. Если прицыкнуть, быстро поймет, какой ветер притащит погоду.
— Зимарин, слышишь, машину в ход не пускать. Под любым предлогом!
— Да вы что-о…
— Ни в коем случае!
Тузенков взял чистый лист, в уме начал возбужденно тасовать подходящих людей для технической комиссии.
А в соседней комнате взволнованный Зимарин писал в редакцию дорожной газеты. Машина хорошая! Ее надо заводу рекомендовать, чтобы тысячи таких выпустить, а Тузенков начинает козни строить… Писал и думал: не лучше ли самому съездить в редакцию? А может быть, не стоит? Многое ли изменишь, коли Тузенков против? Как ни крути, а он — начальник дистанции.
1942 год… Фашистская авиация днем и ночью бомбит крупную железнодорожную станцию Раздельную, важный стратегический узел. За жизнь этой станции и борются герои романа Виктора Попова «Один выстрел во время войны». В тяжелейших условиях восстанавливают они пути, строят мост, чтобы дать возможность нашим воинским эшелонам идти на запад…
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.
В сатирическом романе автор высмеивает невежество, семейственность, штурмовщину и карьеризм. В образе незадачливого руководителя комбината бытовых услуг, а затем промкомбината — незаменимого директора Ибрахана и его компании — обличается очковтирательство, показуха и другие отрицательные явления. По оценке большого советского сатирика Леонида Ленча, «роман этот привлекателен своим национальным колоритом, свежестью юмористических красок, великолепием комического сюжета».